Хранительница хлама жилищно-коммунального хозяйства Константиновки со скрипом открывает нам двери гаража. В уголке между старым автобусом, грудой пыльных дорожных знаков и уличных фонарей высится странная фигура, перемотанная черным целлофаном.

Это латунная статуя Ленина, стоявшая в Юбилейном парке города. Власти демонтировали ее вскоре после принятия закона о декоммунизации и решили спрятать.

– Замотали мы его так, может, он мусульманство принял, в ИГИЛ пошел, – шутит "хранитель" Виктор Дилин, руководитель городского предприятия "Комунтранс". – А глаза закрыли, чтобы не видел, что тут творится.

Демонтаж памятника проходил спокойно, "без инцидентов". До декоммунизации Ленина регулярно обливали красной краской, расписывали постамент разными ругательствами. Теперь место для политических прений пустует.

– Сначала все беспокоились чего он стоит, а теперь переживают где он хранится, – смеется Дилин. – Дедушка стоял гордо! Только не говорите никому, где он хранится, а то он латунный. Трудные времена будут – выставим на аукцион. Это шутка, если что!

Константиновка – сложный город. С 2014 года он стал самым важным транспортным узлом, связывающим Киев и Харьков с зоной АТО. Поезда, которые приезжают из столицы в Константиновку, всегда примерно наполовину заняты военными.

Раньше поезд шел в Донецк, оставляя постиндустриальный город позади. Теперь постиндустриальный город вышел на авансцену.

Констаха, как называют город местные, отрезана от остального мира блокпостами. Военные проверяют документы и иногда просят показать мобильный телефон. Город перекрыт нарядами полиции.

Каждая третья новость в константиновских СМИ рассказывает про взрывы гранат, перестрелки и незаконный оборот оружия.

– Константиновка проходит рядом с "нейтральной зоной", где, как вы знаете, проходит война, – объясняет замначальника константиновского отдела полиции подполковник Артем Кузнецов. – Мы постоянно изымаем оружие, гранаты, патроны.

Мужчина выглядит страшно уставшим: совсем недавно у него случился сердечный приступ на почве стресса – типичная история для волонтерской среды, занятой "военкой".

– У нас все рядом – Авдеевка, [зона боевых действий]… И мы все больше понимаем, что жертвы напрасны, – говорит Эдуард. – У власти те же люди, что при Януковиче. Пара новых лиц, которые могут что-то изменить. А тут… блокада снята, ребята не освобождены, в милиции вся та же коррупция – везде так.

Хатмуллин работает в одной волонтерской группе с Вовой по прозвищу "Пенсия". Летом 2014-го они вдвоем завозили в соседний Дзержинск подразделение "Альфы" "в обход сепарских блокпостов".

– Я на джипе, а сзади двигалась колонна, – вспоминает он.

Вскоре Константиновку освободили, а на следующий день – Дружковку. А потом Эдуард организовал группу "Схiд та Захiд єдині", объединяющую волонтеров Донбасса и Тернопольской области.

В период самой острой фазы войны он вывозил военных с передовой, подбирал раненых, устраивал для них ночлег, привозил на фронт еду, которую передавали сочувствующие.

Собственно, еду он возит до сих пор. В доме, служащей волонтерской базой, хранятся банки с тушенкой, закрутки с фасолью и картошкой.

– Возим на передовую и буржуйки, и мешки – все, что просят, – рассказывает Эдуард. – У нас хорошее расположение, мы можем быстро реагировать на запросы. Вот в Киев наши часто звонят, говорят, что мешки нужны, и ждут две недели. А у меня-то здесь тысяча мешков уже лежит!

Каждый понедельник волонтеру приходят сообщения с "нулевок" – передовых позиций. Военные передают Хатмуллину, чего им не хватает.

– Иногда Нацгвардия голодает: тендеры не заключили вовремя, – говорит он. – Вчера позвонили – сегодня у них уже все есть. Логистика уровня Бог!

Вскоре после появления конструкции большую ее часть растащили на "запчасти".

– Заводы фактически все умерли, в этом специфика города, – считает Владимир Березин, главный редактор газеты "Провинция".

Он, пожалуй, самый громкий человек в Константиновке. Его знают все – активисты, мэрия, полицейские, военные. Березин для всех неудобный, как кость в горле. Кто-то считает его "городским сумасшедшим", кто-то – главным рупором сложного постиндустриального местечка.

Березин родился в Бахмуте, когда-то бывшего столицей Донбасса, а в пятнадцать переехал в Константиновку. Сегодня он называет себя "индейцем" в городе, куда приехали "донецкие", и "профессиональным общественником".

Мы встречаемся возле здания горсовета. Он чувствует себя здесь как рыба в воде.

– Вот этот фонтан, – Березин показывает на герб города на входе в мэрию, – его уже нет. Его изготовили в 1936-м году, увезли в Америку и потеряли. Он из хрусталя был. А вот тут, – показывает на дверь под лестницей – двести человек на подвале сидело.

Свою газету редактор называет первым местным независимым изданием с 1990 года. Офис газеты находится в маленьком одноэтажном здании между мэрией и заводом "Конти", перебравшемся из Донецка. В одной из комнат редакции на окне висит флаг "Правого сектора", а на полках красуются фотографии и рисунки, изображающие украинских военных.

– Мы и до войны занимали жёсткую проукраинскую позицию, – объясняет Владимир Березин. – Мы выступали против Партии регионов, лупили этих ребят, делали Донбасс украинским, чтения Олексы Тихого…

Майдан мы восприняли. Здесь велась запись в "Правый сектор". А [когда началась "русская весна"] "ДНР" захватили редакцию и издавали свою "народную газету".

Березин показывает нам парк Юбилейный – тот самый, где еще недавно стоял памятник Ленину. Его смешит тот факт, что сразу за памятником начинается кожвендиспансер, а у самого памятника в свое время была отбита часть носа. Перед пустующим постаментом – аллея со столбиками, похожими на надгробные плиты.

– Это вообще-то больше на кладбище похоже, – смеется он. – А на самом деле это же парк металлургам – людям, "покоряющим металл". Вот это – мой приятель Ребро, он же живой!

Константиновка – один из немногих городов Донбасса, где есть мечеть. Ее построила большая азербайджанская диаспора в 2011 году при поддержке правительства Кувейта.

– Начиналось все с пяти человек, – рассказывает имам мечети и председатель местного мусульманского сообщества "Аль-Раид" (в переводе с арабского – "Родник") Авез Ширалиев. – Изначально мы ездили в Соборную мечеть в Донецк возле аэропорта. Там мы познакомились с ее имамом Исой Хамзой. Он остался и предложил сделать нам мечеть в Константиновке.

Мы не отказались. Кто ж откажется?

Сегодня на главный пятничный намаз Джума приходит до восьмидесяти человек – это довольно много для такого монолитного православного города. По словам Ширалиева, на молитву сюда часто приезжают из Бахмута, Краматорска и Славянска. А на Курбан Байрам бывает до двух сотен мусульман.

Местные говорят, что из этой мечети один человек уехал воевать за ИГИЛ в Сирию. Но это, скорее, слухи.

– Я здесь чувствую себя лучше, чем дома, – делится Барсегян. Он держит магазин "Наири", который с древнешумерского переводится как "Страна рек" и обозначает место, где протекает Тигр и Евфрат.

– Когда начались события в Славянке, – говорит он, вспоминая весну 2014-го, – заместитель нашей областной общины уехал в Израиль и сказал так: не вмешивайтесь ни в какие дела. Это не ваша война. Вы живете на Украине – вот и живите.

Отец Сосницкой полтора года отслужил в ВСУ. Наталка осталась в Константиновке. Так у девушки началась новая жизнь.

– Нам постоянно угрожали, мы без конца прятались, – вспоминает она. – Но чтобы не потерять все окончательно, мы оставались. Пару лет была странная жизнь. Я не знала, что делать.

Сосницкая вспоминает, что ее задевало то, насколько активно идет жизнь в соседних Краматорске и Славянске, а в Константиновке – тишина.

Так девушка начала организовывать выставки и украинские традиционные праздники, а в начале 2016-го увидела сюжет про школьницу, инициировавшую уборку и ремонт в местном парке "Химик". Это была София Пилипенко, на тот момент ученица восьмого класса.

– София очень скромно говорила, что надо открыть центр развития для детей в Константиновке, а я этого тоже очень хотела, – улыбается Наталка. – Она сделала невероятное: написала организаторам фестиваля "Будуємо Україну разом" о том, что хочет изменить наш парк, и они помогли ей обновить локации. Из места, где практически все развалено, сделали аккуратный, чистый, светлый парк.

Нам хватило пяти минут, чтобы понять, что мы единомышленники. Нас объединила необъяснимая любовь к Константиновке, и мы вместе стали искать друзей дальше.

Девушки стали организовывать танцы под открытым небом и публичные кинопоказы. Довольно скоро встал вопрос о своем помещении, где могли бы собираться активисты и волонтеры.

– Я решила искать помощи в горсовете, – вспоминает Сосницкая. – Секретарь спросил, что надо. Я ответила: деньги не нужны, нужно место.

– Я люблю этот город за то, что со мной здесь сейчас происходит, – признается София.

– Тут все тяжелые периоды почему-то переживаются легче, хотя все говорят, что тут депрессивно, – вторит Наталка. – Но тут есть какой-то особенный дух, и он очень поддерживает. И я точно знаю, что могу помочь городу. Мы уже притянули сюда изменения.