"Хата скраю" або Національні особливості (контр)революційного нігілізму
Политика – расклейка этикеток,
Назначенных, чтоб утаить состав.
Но выверты мышления все те же.
Максимилиан Волошин
Вместо пролога
"Демократия – это способ, с помощью которого хорошо организованное меньшинство управляет неорганизованным большинством". Василий Розанов
Личность Иосифа Сталина до сих пор остается объектом как демонизирующей критики, так и идеализирующего восхваления. Оставляя за скобками всю неоднозначность подобных трактовок, нельзя вместе с тем не признать, что "товарищ Сталин" был действительно талантливым политиком и мощным государственным деятелем. Это признавали даже его враги и соперники, не говоря уже о "друзьях", кои в политике являются категорией, скорее, условной.
В силу этого его политический опыт заслуживает как минимум внимательного изучения. Ибо содержит в себе множество уроков, полезных не только в исторической ретроспективе, но и в политической перспективе.
Более чем поучителен, например, такой фрагмент из беседы Сталина с английским писателем Гербертом Уэллсом, 23 июля 1934 год
Уэллс. Вы, мистер Сталин, лучше, чем кто-либо иной, знаете, что такое революция, и притом на практике. Восстают ли когда-либо массы сами? Не считаете ли Вы установленной истиной тот факт, что все революции делаются меньшинством?
Сталин. Для революций требуется ведущее революционное меньшинство. Но самое талантливое, преданное и энергичное меньшинство будет беспомощно, если не будет опираться на хотя бы пассивную поддержку миллионов людей.
Уэллс. "Хотя бы пассивную"? Может быть, подсознательную?
Сталин. Частично и на полуинстинктивную, и на полусознательную поддержку. Но без поддержки миллионов самое лучшее меньшинство бессильно.
Кредит (не)доверия
На каждых выборах народ, рассматриваемый как "электорат", – для многих политиков это слово стало элегантным синонимом социального эквивалента "биомассы" – своим голосами выдает политикуму пресловутый "кредит доверия".
Следует учитывать, что кредит в абсолютном большинстве случае выдают "под проценты".
И кредит "электорально-политический" вовсе не является исключением.
Как показывает неполный год активной деятельности новой власти, даже предварительная credit history выводит её в число более чем проблемных заемщиков. Власть не выплачивает народу не только тело кредита – повышением общего уровня жизни, но даже проценты по кредиту – повышением или хотя бы поддержанием на приемлемом уровне доверия к себе и своим действиям.
В подобной ситуации, по обычной политической логике, которая является еще более закрученной, чем пресловутая "немужская" – кредит доверия обычно перетекает к оппозиции.
По стандартам "нормального" развития, основополагающий смысл оппозиции – выражать интересы народа или "массы", от которых, плотоядно вкусив полноту власти, тут же отрываются политические победители. В рамках этой парадигмы основные задачи оппозиции – предлагать и отстаивать разумные альтернативы политики. Она должна служить ограничителем всевластия, а в крайних случаях – механизмом "защиты от дурака".
Украинским же парадоксом является сам феномен оппозиции.
Последняя, увы, отнюдь не является ни выразителем интересов, ни конструктивным критиком, ни "креативщиком" разумных альтернатив.
В украинской модели отношений власти и оппозиции доминируют начала не конструктивной дискуссии, а деструктивной конкуренции. Оппозиция борется не за право реализовывать альтернативные проекты, а за доступ к "кормушке". Её приоритеты – не цели общего развития, а задачи конкретного обогащения и без того небедных "избранников".
Украинская оппозиция не ведет за собой массы, а… пытается к ним "примазаться"!
Вспомним стихийный бунт предпринимательских масс против Налогового кодекса, и попытки оппозиции попиариться на Майдане, наткнувшиеся на вполне понятную реакцию скептического отторжения. Фактически, активное меньшинство (оппозиция) и пассивное большинство (массы) поменялись ролями.
Подобная специфика развития, точнее – деградации ситуации, порождает и усиливает общие настроения политического нигилизма. Последние, вступив в резонанс с "невыносимой легкостью бытия" – инфляцией, ростом цен, тарифов, налогов и прочее – подводят к грани перехода социально-экономического напряжения в принципиально новую социально-политическую стадию.
Вместо выводов. "Невыносимая легкость бытия"?
Казалось бы, в Украине уже давно складывается и усиливается классическая "революционная ситуация": когда "верхи не хотят, а низы не могут".
Но вот только украинская революция пока что не разродится. Она обречена находиться в зародышевом состоянии по нескольким причинам.
Во-первых, в Украине отсутствует то "ведущее революционное меньшинство", о котором говаривал товарищ Сталин. Оппозиция, давно растратившая свой "кредит доверия" на тешащие ее самолюбие пустяки, давно стала меньшинством пассивным. Вспомним откровенное самолюбование на майданах в День (якобы?) единства!
Во-вторых, для завоевания хотя бы минимальной поддержки масс, "революционное меньшинство" должно предложить высокую альтернативу – яркую, доступную и понятную миллионам Идею-Мечту. Наподобие большевистской "землю – крестьянам, заводы – рабочим, мир – народам!"
Идею – близкую.
Мечту – перспективную.
Идею-Мечту – позитивную, которая сможет мобилизовать пассионарную энергию общества.
Идею-Мечту о том, что будет после революции.
Пока что такая Идея-Мечта еще не выкристаллизовалась окончательно. Миллионы "простых украинцев" – вдохновляемые как опытом Майдана, так и новостями со всего мира, теми же событиями в Египте, – прекрасно понимают, что свергнуть власть в принципе можно…
Но что потом? Не придут ли к власти еще более наглые, жадные и беспринципные?
Все попытки оппозиции сгенерировать идею также тщетны – ведь она как минимум пассивна. Оппозиция способна только поддерживать неновые идеи, которые уже посеяны в обществе, ориентируясь преимущественно на собственные эгоистичные интересы.
Поэтому остается ждать, что появится в Украине новое "меньшинство", на которое снизойдет прозрение, благодаря чему оно сумеет предложить многострадальному обществу действительно востребованную Идею-Мечту.
Если эта мечта будет действительно чистой и светлой, то революция случится сама собой. Власть просто освободит место – сбежит, ретируется с политической арены.
И подтвердятся известные слова французского писателя Антуана Ривароля: "Когда народ просвещеннее властителя, он очень близок к революции".
Алексей Полтораков, кандидат политических наук, Европейская ассоциация украинцев, специально для УП
