Полковнику никто не пишет. Полковник пишет сам на всех

"... А потом он возвращался домой и пил в одиночестве водку,

потому что даже штатные работники Службы безопасности

избегали употреблять алкоголь в его компании..."

Марек Лавринович. "Погода для всех"

Собственно, полковником Николай Герасименко был во времена "Украины без Кучмы" и событий 9 марта 2001 года. Это так – маленькое уточнение.

И еще одно: специально для "источников из лагеря, который лоббирует Герасименка" – на должность заместителя главы СБУ – и которые "говорят, что у того есть заслуги перед Ющенко – якобы во время оранжевой революции он возбудил уголовное дело за сепаратизм".

Так писала на прошлой неделе УП. Но ключевое слово здесь – "якобы". На самом деле, дело за сепаратизм возбуждал Николай Обиход. Даже этот намек на плюс Герасименко не может причислить в свой актив.

У него – как у булгаковского Шарикова – "главным собитием жизни", как и раньше, остается 9 марта. И дело №74, которое фигурирует в доносе Герасименко на своего начальника Головина.

Последний, как помним, не захотел сажать "организаторов и активных участников массовых волнений" по причине "возможной ответственности в будущем". Ба, даже заявил, что "лучше напишет рапорт об увольнении, чем будет заниматься этим делом".

Герасименко "не побрезговал" подобрать то, через что с брезгливостью переступил Головин. И не только подобрать, но еще и возглавить следственную группу по делу 9 марта, и "успешно закончить досудебное следствие в сжатые сроки", и удобно настучать на бывшего шефа вышестоящим товарищам.

Потому что, как писал Лесь Подеревянский, "це знають ще у яслах малі діти, шо лучше перебдіть, ніж недобдіти".

В 2001 у него возник конфликт с начальником СИЗО СБУ Виталием Петруней. Старый кагебист Петруня то ли в пенсионном своем возрасте впал в сентиментальность, то ли действительно переживал за сохранение доверенного ему биологического материала в виде политзаключенных, но методы Герасименко категорически не одобрял.

И раз было схватился за сердце, когда услышал, как Герасименко над ним смеется, говоря, что Петруне, мол, уже выписывают прогулы на кладбище, а он все туда же – лезет со своими комментариями в герасименковское следствие.

Очевидно, это была война между старой и новой школой КГБ-СБУ. То есть, та же старая школа, наверно, когда-то существовала, иначе о чем тогда писал Виктор Суворов (он же – бывший советский разведчик Владимир Ризун, который сбежал за границу)?

В полухудожественных, полудокументальных творениях Ризуна появляются люди из "органов", способные шевелить мозгами, вести тонкую игру и вообще производить впечатление неидиотов.

Что же касается Герасименко, то он к этой когорте однозначно не относится. Когда-то, в 2001, адвокат заключенных унсовцев Татьяна Монтян записывала для "Украины молодой" комментарий подсудимого Олега Бурячка.

А говорил Бурячок о руководителе следственной группы такое: "Герасименко запомнился мне тем, что постоянно переливал из пустого в порожнее. Его любимая фраза: "практика идёт таким путём". Ко мне он вообще приходил всего несколько раз, просил, чтобы я не кипишевал, когда закончилась санкция прокурора на мое пребывание под стражей. Герасименко всегда говорил, что посодействует тому, чтобы выпустили на подписку, но добавлял, что от него это не зависит. Косил под родного отца и говорил, что он наш самый лучший друг.

С обвинительным заключением получилось так, потому что Герасименко положился на своих подчиненных, заключения не читал, а подчиненные, как принято, его подставили. Но он же полковник, должен был думать головой. В моей части обвинения почти нет никаких ляпов, так как со мной работал следственный Чернявский – более или менее профессиональный человек. Сам он из Крыма, но, наверное, из соображений здорового карьеризма даже выучил украинский язык. Герасименко не был в состоянии сделать даже это".

А что именно произошло с обвинительным заключением? Это отдельная история. Вместе со стукачеством Герасименко она дает представление о том, кто сейчас настойчиво лезет в кресло заместителя главы СБУ. Кстати, кто бы не занял должность главы – ему полезно знать, что правая рука руководителя Службы, хотя и не дружит ни с языком, ни с логикой, ни с совестью, зато быстро строчит всякую злокачественную ересь.

Например, такую: "Потерпевший Бутко получил удар камнем по голове, тем самым повредив ему сустав левой ноги". Это – цитата из обвинительного заключения, которое СБУ в лице Герасименко направила в суд. Что ж, интересный медицинский феномен представляет собой организм потерпевшего Бутко. Или же слово "голова" в данном случае следует рассматривать как эвфемизм, который маскирует собой название того места, откуда растут ноги?

Или: "Потерпевший Лисовенко показал, что получил удар камнем по голове, который весил пять килограммов". Вес камня потерпевший Лисовенко определил, наверное, на ощупь. Но не многовато ли для одной головы пяти килограммов камня, умноженных, вдобавок, на ускорение движущегося предмета?

Или фрагмент, который касается милиции, которая, якобы, "оборонялась" от манифестантов 9 марта: "На него, Андрусенко, работники милиции не нападали, но когда он подходил к ним, они наносили ему удары резиновыми дубинками". Так как теперь назвать действия человека, который бьет другого человека резиновой палкой за то, что тот только подходит к нему?

Или: "Косенко возбуждал жестами бесчинствующую толпу...", "Шкиль продолжал возбуждать среди массы людей отрицательное отношение к правопорядку" и т.п.

Если задуматься над фразой "отрицательное отношение к правопорядку", то в ней невозможно найти смысл, а с добавлением "жестами возбуждал отрицательное отношение..." утверждение вообще превращается в полную бессмыслицу. Впрочем, работникам СБУ эта фраза, наверно, показалась незаурядной интеллектуальной находкой.

В принципе, все, что писали эсбэушники в форс-мажорном темпе по делу 9 марта (а следствие действительно было завершено в "сжатые сроки") вылилось в исключительно позорный для СБУ документ.

Такого удара по авторитету этой организации (если он у нее вообще когда-то был) до тех пор никто еще не наносил. Сложно сказать, что было более тупым и циничным: говорить, как когда-то это сделал генерал Николай Джига, что Георгий Гонгадзе мог просто идти, споткнуться, упасть и... потерять голову, или же составить подобное обвинительное зпключение?

Кстати, заканчивалось последнее наглым утверждением о том, что вина заключенных "полностью доказана совокупностью собранных в деле доказательств". Что доказывали те доказательства? То, в частности, что Гальчик "ходил и прохаживался среди бесчинствующей толпы"? (Лексика приспешников Герасименко полностью сохранена). А Селега "решил посмотреть, как происходит насилие над работниками милиции и поехал туда". (Куда "туда"? Неизвестно).

А вот Ляхович "пронес под подмышкой пятнадцать металлических прутьев, приказав использовать их как оружие против милиции".

(И это в день, когда Кучма находился в центре Киева, и когда человека с охапкой металлических прутьев остановил бы первый попавшийся милиционер? Хотя, в конце концов, это и неважно, так как никакие прутья в деле не фигурировали, зато в качестве "вещевых доказательств" у следователей хранился конфискованный у подсудимого Бойко карманный календарик с телефонным номером штаба УНА-УНСО).

Чем закончилось дело 9 марта – подсудимые с поломанными еще во время задержания милицией ребрами и головами долго знакомились с приманками любимых Карпачовой пенитенциарных учреждений.

Так, приговор им зачитывал судья Иван Волык, но всю предварительную работу провернул Николай Герасименко. Как поживает господин судья – сейчас неизвестно. А вот для Николая Герасименко это дело знаменовало начало карьерного взлета.

Тот, кто "косил под родного отца", а заодно и под такого себе гэбэшного дурачка, у которого даже золотые фиксы сигнализировали, что никакой он не страшный Бармалей, а просто обычный рогуль, и именно в силу своего рогулизма лезет тебе в душу и печень, готовится запрыгнуть (подстелив под ноги Головина и других) на весьма высокую должность.

От которой, между прочим, и до главы Службы – одна ступенька.

Хотя, вероятно, этого никогда не произойдет. Даже вопреки тому, что кучмовско-эсбеушно-ментовский реванш с лицом Герасименко – уже на пороге.

Наталия Лебидь, для УП