Глобальный экономический спад и его отголоски в Украине
Вторник, 4 сентября 2001, 13:20
Об угрозе мирового экономического спада говорят все чаще, не жалея темных красок и мало что разъясняя. И хотя подобные разговоры следует тщательно фильтровать на предмет паникерства и злорадства, давайте посмотрим, что происходит с мировой экономикой, насколько это серьезно и чем это угрожает.
<і>Что происходит?
23 августа интернет-издание британского журнала "Экономист" поместило фото молодого человека в галстуке, который, стоя на карнизе высотного дома, с ужасом смотрит вниз. Фото сопроводили заголовком "2001 способ избежать спада" и рядом, меньшим шрифтом, набран главный совет: не забудь парашют.
Суть проблемы в общих чертах такова. Соединенные Штаты Америки, вместо того, чтобы и впредь демонстрировать завидную энергию ведущей страны развитого капитализма, сокращают объемы промышленного производства, фирмы начинают увольнять людей, а за прошедший квартал рост ВВП в Америке составил только 0,2 процента. В прошлый квартал было чуть больше, и это вызвало у экономистов глубокую обеспокоенность.
В течение доброго десятка лет экономика США постепенно и неуклонно росла, а американцы соответственно наслаждались всяческими мыслимыми и немыслимыми благами. К этому, можно сказать, все привыкли, почти поверив, что американцы открыли что-то наподобие "философского камня", и, следовательно, спады и кризисы им больше не угрожают.
"Философским камнем" многие считали экономику информационных технологий, которая приносила баснословные прибыли, не требуя лишних капиталовложений. Считалось, например, что, затратив определенные деньги на разработку компьютерной программы, можно тиражировать ее до бесконечности, не забывая при этом брать с покупателей деньги. В такие компьютерные компании загонялись миллиарды долларов инвестиций, что те компании не могли "отбить". И вот в прошлом году на бирже посыпались акции именно тех компаний, которые предлагали электронные продукты. Мыльный пузырь лопнул, поскольку затраты не дали ожидаемых прибылей.
После этого в западных масс-медиа все чаще стали встречаться слова "спад" и "рецессия". Тот же "Экономист" несколько месяцев назад достаточно аргументированно доказывал, что большое число упоминаний слова "спад" в прессе и является верным признаком спада. Здесь уже и не важно, что является первопричиной - реальный спад вызывает панику, или паника вызывает спад. Чтобы как-то укротить панические настроения, какие-то умные пиарщики изобрели идеологически выдержанное словосочетание - "замедление экономического роста"; на современном "новоязе" масс-медиа это имеет приблизительно такое же отношение к "спаду", как "миротворец" к "оккупанту".
После обвала акций компьютерных фирм в США постепенно начало сокращаться производство. Несколько лет в стране сокращалась безработица, пока отдельные фирмы решились прибегнуть к увольнениям. На биржах поселилась неуверенность. Центробанк США - Федеральный Резерв - начал сокращать ставки по ссудам, чтобы сократить цену кредитов в стране, и таким образом оживить экономическую жизнь: больше возможности одолжить под меньший процент означает, что производители могут больше средств направить на спасение или развитие своего бизнеса. С начала года Фед, как сокращенно называют центробанк США, снижал ссудные ставки семь раз, с 6,5 до 3,5 процентов.
Но спад в Соединенных Штатах, какой бы экономически мощной эта страна не была, еще не означает спад мировой. Однако из-за сокращения заказов от других компаний, американские фирмы пересмотрели свои закупки за рубежом. Это, в свою очередь, плохо отразилось на таких странах, которые были традиционно ориентированы на экспорт в Штаты - Мексике, Тайване, Южной Корее, Сингапуре, некоторых странах Латинской Америки. Во многих из этих стран спад идет уже полным ходом. Даже Китай, который упрямо, как паровоз, демонстрирует завидный, по 5 процентов, годовой рост, вынужден пересматривать показатели своего развития в сторону уменьшения.
Япония - особый случай. Этой стране светит не спад, а настоящий кризис. Промышленное производство в стране в январе-июле этого года сократилось на 8,5 процентов. В июле безработица достигла невиданных в этой стране 5 процентов (Япония всегда была страной с минимальной безработицей), а в конце августа здесь прошла новая волна сокращения рабочих мест. По пессимистическому сценарию, через несколько месяцев количество безработных может достичь 7 миллионов человек. Индекс инвестиционной активности Никкей находится в упадке - на уровне 1988 года. Цены падают по уровню сокращения ВВП уже в течение нескольких лет. Страну грызет дефляция - вы можете себе представить, что деньги становятся все дороже и дороже, а кредитная ставка центробанка является нулевой! (Еще немного, и банки будут доплачивать кредиторам за одолженные деньги. Шутка).
Не совсем утешительные дела и в Европе. Британия, которая традиционно более всего связана деловыми отношениями с Америкой, переживает сокращение промышленного производства. В Германии, этом индустриальном двигателе объединенной Европы, в последнем квартале зафиксирован нулевой рост. Промышленное производство сокращается в Бельгии, Испании и Италии. Финансовые индексы колеблются по направлению вниз. Т.е. и здесь настроения понемногу становятся все более грустными, а и без того не очень оптимистичные экономические прогнозы пересматриваются в сторону уменьшения.
Грустные времена и у наших соседей - Польши и Турции. Данный ранее прогноз экономического развития Польши выглядит слишком оптимистическим, поскольку за последние полгода многого изменилось к худшему. Польский министр финансов освобожден от должности за то, что он неоперативно информировал правительство о серьезном ухудшении финансового состояния страны. Бюджет страны в дефиците, безработица достигает 16 процентов. Рост злотого делает невыгодным экспорт польских товаров. В Турции, тем временем, еще с февраля развернулся полномасштабный экономический кризис. С начала года продолжается падение лиры, в минувшую пятницу муллы в мечетях молились за стойкость национальной валюты, призывая простых граждан прекратить конвертирование их лировых вкладов в доллары.
Мир понемногу приучает себя к мысли о спаде и возможном кризисе. Особенность, однако, нынешнего момента в том, что перспективы спада вырисовываются во всех трех главных двигателях мировой экономики - в США, Европе и Японии. По мнению многих обозревателей, это и является наиболее неприятным моментом нынешней ситуации.
<і>Пессимистический сценарий
Чтобы понять, чем угрожает ухудшение дел в мировой экономике, сначала рассмотрим точку зрения пессимистов, и попробуем увидеть, чем это все чревато. "Экономист", который сложно обвинить в том, что он видит мир в розовых тонах, считает, что мир уже, возможно, вступил в стадию спада. В соответствии с сайтом "Файненшиал Таймс" за 31 августа, МВФ в своем "Мировом экономическом обзоре" в сентябре собирается предупредить о риске глобального спада, подобного тому, что мир видел в конце 1980-х или в начале 1990-х годов (в руки журналистов "ФТ" попал черновик доклада МВФ, сам доклад появится в конце сентября).
Но это еще не самый плохой вариант. Наиболее пессимистические пессимисты прямо связывают спад с возможностью его превращения в экономический кризис, по своим масштабам и значению не меньший всемирной экономической депрессии образца 1930-х годов. О такой возможности свидетельствует уже упомянутая подозрительная синхронность спада сразу в трех крупнейших экономически-развитых регионах мира - США, Европе и Японии.
Финансовые воротилы в западных банках мрачновато советуют затягивать пояса и ждать дальнейшего ухудшения конъюнктуры. Аналитики рисуют процесс распространения спада во всем мире, как падение выстроенных в ряд доминошек, или как распространение заразной болезни. К такому мнению их толкает понимание мировой экономики как взаимно объединенной системы, или, если хотите, тесно интегрированной иерархии.
Ну, это понятно каждому - чтобы обеспечить производство какой-то продукции, или предоставление какой-то услуги, при современных условиях производственной кооперации могут быть задействованы, например, американские банки (кредит под продукцию), исследовательские фирмы в Европе (исследование и дизайн продукта), поставщики в Латинской Америке или Африке (сырье), заводы или фабрики в Юго-Восточной Азии или Восточной Европе (собственно сам процесс производства) и, нередко, глобальная сеть продажи готового продукта. Следовательно, разрушение одного звена производственной или технологической цепочки приводит к хаосу в смежном звене. А теперь представьте себе, что разорвалось не какое-то второстепенное звено, а проблемы начались уже на стадии поиска кредита или разработки технологии. Это значит, что распадается вся цепочка. Например, если где-то на западе лопнул банк, который предоставлял кредит под разработку нового поколения мобильных телефонов, то это приведет к задержке по всей длине цепочки производственной кооперации во многих странах мира.
Чтобы вспомнить, что такое общемировая депрессия, нужно заглянуть в исторические книжки. Это - банкротства, падение стоимости мировых валют, миллионы безработных, голод, неуверенность, прекращение научного прогресса, отсутствие финансовой помощи от МВФ, ЕБРР и других "добрых дяденек", это рост международной напряженности со всеми неприятными последствиями.
Общемировые негативные экономические тенденции обязательно - и еще и как! - отражаются и на внутренней политике и межгосударственных отношениях. Однако эту тему мы оставим для рассмотрения в другой раз.
<і>Оптимистический сценарий
Если пессимисты видят картину в апокалиптических тонах депрессии 30-х, оптимисты рассчитывают на "а вдруг пронесет". Как правило, оптимисты считают, что пронесет именно их страну, регион или компанию.
Американцы говорят, что: (1) технически спада нет, поскольку спад считается спадом только тогда, когда экономика сокращается два квартала подряд. А этого нет, поскольку падение в промышленном производстве компенсируется существенным повышением покупательского спроса и все еще неплохим состоянием в сфере сервиса, и тому подобное; (2) в США считают, что меры Федерального резерва рано или поздно должны привести к улучшению ситуации. Ведь между снижением кредитных ставок и исправлением ситуации в экономике всегда есть почти годовой разрыв.
Европейцы сначала даже злорадно ухмылялись и потирали руки, считая, что они не имеют никакого отношения к американским проблемам. Потом, когда и их задело холодным дыханием экономической зимы, они заметили: (1) в этом регионе нет причин для резкого спада, поскольку не было резкого подъема. Пузырь, который должен был лопнуть, здесь не раздувался, поскольку экономический рост был не таким мощным, как в США. (2) Кроме того, они считают, что во многих аспектах европейская экономика является более здоровой, чем американская - взять хотя бы торговый баланс и позицию евро относительно доллара. В то время, когда доллар явно переоценен, евро остается в нормальной, с точки зрения евро-оптимистов, форме.
Японцы, кажется, особо уже ни на что не надеются, возможно только на какое-то чудо, которое вытянет их страну из экономического болота. Олицетворением такого чуда и главным волшебником является нынешний премьер, харизматичный националист Джуничиро Коидзуми, который говорит, что готов пойти на болезненные реформы, своеобразную шоковую терапию, после которой Япония надеется выйти из нынешнего упадка закаленной и готовой к новым победам. Одним словом, господин Коидзуми затевает такую себе японскую перестройку. Пока, до начала массовых увольнений, японцы ему доверяют. Ну, как вы понимаете, имеются в виду японские оптимисты.
Одним словом, оптимисты всего мира верят во временность экономических неприятностей и рассчитывают, что их они коснутся меньше всего. Спады могут назревать, а могут и рассасываться. Никто не знает, что будет завтра, а, следовательно, почему, собственно, следует рассчитывать, что завтра будет хуже, чем сегодня. Такова, во всяком случае, логика оптимистов.
<і>Что с того Украине?
Все вышесказанное приводит нас к грустной догадке: Украина же находится на той самой планете, где происходит (или еще не происходит - это уже вопрос веры) глобальный спад. Как это повлияет на нас?
С одной стороны, кажется, что для Украины ничего слишком страшного нет. Во-первых, закрытость нашей страны все еще остается большой. Объем импорта из главных экономических твердынь мира относительно незначителен. По количеству зарубежных инвестиций на душу населения Украина может составить конкуренцию разве что Монголии. Внешний долг относительно небольшой, и в МВФ и Всемирном банке его не слишком спешат увеличивать за счет своих кредитов. Опыт займа у частных источников под сумасшедшие проценты, кажется, научил Киев не повторять выпуск внешних облигаций. На мировых рынках ценных бумаг Украина и ее бизнесовые субъекты представлены, опять-таки, слабо. Следовательно, получается, что закрытость Украины, которая обычно является предметом нареканий многих сторонников свободного рынка, превращается в преимущество во времена кризиса.
Во-вторых, нас якобы спасает то, что страна вписывается аккурат против экономического цикла. Т.е., получается, что когда в экономически-переразвитых странах подъем - у нас спад, и - наоборот. Это не может не добавлять оптимизма и веры в отечественного товаропроизводителя, который, согласно рассуждениям оптимистов, использует кризис за рубежом для упрочения внутреннего рынка и возможного проникновения на рынки других стран. Противоцикличность Украины, также тесно связанная с противоцикличностью России, которая также находится в неплохой экономической форме, и втягивая за собой по цепочке заказов украинские предприятия, помогает Украине выходить из десятилетия экономического упадка. Кроме того, если страна движется против цикла, она, вполне вероятно, привлекает к себе внимание инвесторов, которые готовые закачать свои деньги хотя бы на месяц, чтобы они дали какую-то прибыль, а не пропали во время спада в других странах.
Но... Вот здесь из-за угла появляется коварное НО. Не смотря на благоприятные обстоятельства, претендовать на стопроцентную защищенность от спада не может, по-видимому, ни одна страна. Закрытость Украины очевидна, но от внешних заказов зависят, например, украинская металлургия и легкая промышленность - существенные источники поступления валюты в бюджет, а инвестиций - в экономику. Торговля оружием на внешних рынках также становится достаточно проблематичной, не говоря уже о рынках космических запусков. Например, если за Аргентиной в спад начнет сползать Бразилия, сохранит ли она твердое желание строить свой космодром и запускать с него украинские ракеты?
Противоцикличность имеет и обратную сторону. Проблема здесь заключается в том, что Украина пропустила в значительной мере момент глобального процветания, который использовали, например, те же наши западные соседи - поляки, чехи, венгры - т.е. время, когда можно было получить достаточно значительные инвестиции. С одной стороны, эти страны влезли в долги, а с другой - их граждане не испытали такой ужасающей бедности как большинство украинцев. Например, их дороги в течение последнего десятилетия время от времени ремонтировались, а отдельные заводы и фабрики производили продукцию. Некоторые из тех стран предприняли первый шаг в Евросоюз, являющийся также определенной экономической гарантией будущего. Украина не смогла использовать момент глобального роста, использовав значительную часть кредитов куда угодно, только не на развитие экономики и не на пропаганду частной инициативы. Пока еще неизвестно, насколько нынешний рост является прочным и стабильным. Следовательно, доводя до логичного завершения этот аргумент, мы можем легко себе представить ситуацию, в которой Украине не хватает сил вытянуть против цикла падение мирового производства, и она скатывается в новый кризис.
От спада и кризиса, прежде всего, имеют шанс пострадать предприятия и отрасли, ориентированные на Западные рынки. Здесь они никак не могут повлиять на принятие решений за рубежом (как, например, в свое время не могла Варшава повлиять на закрытие завода "Деу", что оставило тысячи поляков без работы). В то же время, украинские фирмы могут использовать в качестве козыря факт роста и расширения домашнего рынка для привлечения новых инвестиций в форме денег, технологий и товаров.
Будущее украинской экономики балансирует на грани споров между оптимистами и пессимистами. Главное, чтобы в результате споров рождались новые решения и воплощали их в жизнь профессионалы, т.е. люди подобранные в государственные структуры на основании личной преданности не отдельным людям, а делу. Ибо результатом мировых экономических неприятностей, которые могут просочиться через границу в Украину, может стать не успех или неуспех какой-то партии на выборах и не падение какого-то бизнесклана, а ухудшение жизни для всех нас. Вывести принятие экономических решений за рамки политики невозможно, но дело всех людей здравого смысла не дать политическим целям момента перевесить над экономическими интересами большинства украинцев.
<і>Что происходит?
23 августа интернет-издание британского журнала "Экономист" поместило фото молодого человека в галстуке, который, стоя на карнизе высотного дома, с ужасом смотрит вниз. Фото сопроводили заголовком "2001 способ избежать спада" и рядом, меньшим шрифтом, набран главный совет: не забудь парашют.
Суть проблемы в общих чертах такова. Соединенные Штаты Америки, вместо того, чтобы и впредь демонстрировать завидную энергию ведущей страны развитого капитализма, сокращают объемы промышленного производства, фирмы начинают увольнять людей, а за прошедший квартал рост ВВП в Америке составил только 0,2 процента. В прошлый квартал было чуть больше, и это вызвало у экономистов глубокую обеспокоенность.
В течение доброго десятка лет экономика США постепенно и неуклонно росла, а американцы соответственно наслаждались всяческими мыслимыми и немыслимыми благами. К этому, можно сказать, все привыкли, почти поверив, что американцы открыли что-то наподобие "философского камня", и, следовательно, спады и кризисы им больше не угрожают.
"Философским камнем" многие считали экономику информационных технологий, которая приносила баснословные прибыли, не требуя лишних капиталовложений. Считалось, например, что, затратив определенные деньги на разработку компьютерной программы, можно тиражировать ее до бесконечности, не забывая при этом брать с покупателей деньги. В такие компьютерные компании загонялись миллиарды долларов инвестиций, что те компании не могли "отбить". И вот в прошлом году на бирже посыпались акции именно тех компаний, которые предлагали электронные продукты. Мыльный пузырь лопнул, поскольку затраты не дали ожидаемых прибылей.
После этого в западных масс-медиа все чаще стали встречаться слова "спад" и "рецессия". Тот же "Экономист" несколько месяцев назад достаточно аргументированно доказывал, что большое число упоминаний слова "спад" в прессе и является верным признаком спада. Здесь уже и не важно, что является первопричиной - реальный спад вызывает панику, или паника вызывает спад. Чтобы как-то укротить панические настроения, какие-то умные пиарщики изобрели идеологически выдержанное словосочетание - "замедление экономического роста"; на современном "новоязе" масс-медиа это имеет приблизительно такое же отношение к "спаду", как "миротворец" к "оккупанту".
После обвала акций компьютерных фирм в США постепенно начало сокращаться производство. Несколько лет в стране сокращалась безработица, пока отдельные фирмы решились прибегнуть к увольнениям. На биржах поселилась неуверенность. Центробанк США - Федеральный Резерв - начал сокращать ставки по ссудам, чтобы сократить цену кредитов в стране, и таким образом оживить экономическую жизнь: больше возможности одолжить под меньший процент означает, что производители могут больше средств направить на спасение или развитие своего бизнеса. С начала года Фед, как сокращенно называют центробанк США, снижал ссудные ставки семь раз, с 6,5 до 3,5 процентов.
Но спад в Соединенных Штатах, какой бы экономически мощной эта страна не была, еще не означает спад мировой. Однако из-за сокращения заказов от других компаний, американские фирмы пересмотрели свои закупки за рубежом. Это, в свою очередь, плохо отразилось на таких странах, которые были традиционно ориентированы на экспорт в Штаты - Мексике, Тайване, Южной Корее, Сингапуре, некоторых странах Латинской Америки. Во многих из этих стран спад идет уже полным ходом. Даже Китай, который упрямо, как паровоз, демонстрирует завидный, по 5 процентов, годовой рост, вынужден пересматривать показатели своего развития в сторону уменьшения.
Япония - особый случай. Этой стране светит не спад, а настоящий кризис. Промышленное производство в стране в январе-июле этого года сократилось на 8,5 процентов. В июле безработица достигла невиданных в этой стране 5 процентов (Япония всегда была страной с минимальной безработицей), а в конце августа здесь прошла новая волна сокращения рабочих мест. По пессимистическому сценарию, через несколько месяцев количество безработных может достичь 7 миллионов человек. Индекс инвестиционной активности Никкей находится в упадке - на уровне 1988 года. Цены падают по уровню сокращения ВВП уже в течение нескольких лет. Страну грызет дефляция - вы можете себе представить, что деньги становятся все дороже и дороже, а кредитная ставка центробанка является нулевой! (Еще немного, и банки будут доплачивать кредиторам за одолженные деньги. Шутка).
Не совсем утешительные дела и в Европе. Британия, которая традиционно более всего связана деловыми отношениями с Америкой, переживает сокращение промышленного производства. В Германии, этом индустриальном двигателе объединенной Европы, в последнем квартале зафиксирован нулевой рост. Промышленное производство сокращается в Бельгии, Испании и Италии. Финансовые индексы колеблются по направлению вниз. Т.е. и здесь настроения понемногу становятся все более грустными, а и без того не очень оптимистичные экономические прогнозы пересматриваются в сторону уменьшения.
Грустные времена и у наших соседей - Польши и Турции. Данный ранее прогноз экономического развития Польши выглядит слишком оптимистическим, поскольку за последние полгода многого изменилось к худшему. Польский министр финансов освобожден от должности за то, что он неоперативно информировал правительство о серьезном ухудшении финансового состояния страны. Бюджет страны в дефиците, безработица достигает 16 процентов. Рост злотого делает невыгодным экспорт польских товаров. В Турции, тем временем, еще с февраля развернулся полномасштабный экономический кризис. С начала года продолжается падение лиры, в минувшую пятницу муллы в мечетях молились за стойкость национальной валюты, призывая простых граждан прекратить конвертирование их лировых вкладов в доллары.
Мир понемногу приучает себя к мысли о спаде и возможном кризисе. Особенность, однако, нынешнего момента в том, что перспективы спада вырисовываются во всех трех главных двигателях мировой экономики - в США, Европе и Японии. По мнению многих обозревателей, это и является наиболее неприятным моментом нынешней ситуации.
<і>Пессимистический сценарий
Чтобы понять, чем угрожает ухудшение дел в мировой экономике, сначала рассмотрим точку зрения пессимистов, и попробуем увидеть, чем это все чревато. "Экономист", который сложно обвинить в том, что он видит мир в розовых тонах, считает, что мир уже, возможно, вступил в стадию спада. В соответствии с сайтом "Файненшиал Таймс" за 31 августа, МВФ в своем "Мировом экономическом обзоре" в сентябре собирается предупредить о риске глобального спада, подобного тому, что мир видел в конце 1980-х или в начале 1990-х годов (в руки журналистов "ФТ" попал черновик доклада МВФ, сам доклад появится в конце сентября).
Но это еще не самый плохой вариант. Наиболее пессимистические пессимисты прямо связывают спад с возможностью его превращения в экономический кризис, по своим масштабам и значению не меньший всемирной экономической депрессии образца 1930-х годов. О такой возможности свидетельствует уже упомянутая подозрительная синхронность спада сразу в трех крупнейших экономически-развитых регионах мира - США, Европе и Японии.
Финансовые воротилы в западных банках мрачновато советуют затягивать пояса и ждать дальнейшего ухудшения конъюнктуры. Аналитики рисуют процесс распространения спада во всем мире, как падение выстроенных в ряд доминошек, или как распространение заразной болезни. К такому мнению их толкает понимание мировой экономики как взаимно объединенной системы, или, если хотите, тесно интегрированной иерархии.
Ну, это понятно каждому - чтобы обеспечить производство какой-то продукции, или предоставление какой-то услуги, при современных условиях производственной кооперации могут быть задействованы, например, американские банки (кредит под продукцию), исследовательские фирмы в Европе (исследование и дизайн продукта), поставщики в Латинской Америке или Африке (сырье), заводы или фабрики в Юго-Восточной Азии или Восточной Европе (собственно сам процесс производства) и, нередко, глобальная сеть продажи готового продукта. Следовательно, разрушение одного звена производственной или технологической цепочки приводит к хаосу в смежном звене. А теперь представьте себе, что разорвалось не какое-то второстепенное звено, а проблемы начались уже на стадии поиска кредита или разработки технологии. Это значит, что распадается вся цепочка. Например, если где-то на западе лопнул банк, который предоставлял кредит под разработку нового поколения мобильных телефонов, то это приведет к задержке по всей длине цепочки производственной кооперации во многих странах мира.
Чтобы вспомнить, что такое общемировая депрессия, нужно заглянуть в исторические книжки. Это - банкротства, падение стоимости мировых валют, миллионы безработных, голод, неуверенность, прекращение научного прогресса, отсутствие финансовой помощи от МВФ, ЕБРР и других "добрых дяденек", это рост международной напряженности со всеми неприятными последствиями.
Общемировые негативные экономические тенденции обязательно - и еще и как! - отражаются и на внутренней политике и межгосударственных отношениях. Однако эту тему мы оставим для рассмотрения в другой раз.
<і>Оптимистический сценарий
Если пессимисты видят картину в апокалиптических тонах депрессии 30-х, оптимисты рассчитывают на "а вдруг пронесет". Как правило, оптимисты считают, что пронесет именно их страну, регион или компанию.
Американцы говорят, что: (1) технически спада нет, поскольку спад считается спадом только тогда, когда экономика сокращается два квартала подряд. А этого нет, поскольку падение в промышленном производстве компенсируется существенным повышением покупательского спроса и все еще неплохим состоянием в сфере сервиса, и тому подобное; (2) в США считают, что меры Федерального резерва рано или поздно должны привести к улучшению ситуации. Ведь между снижением кредитных ставок и исправлением ситуации в экономике всегда есть почти годовой разрыв.
Европейцы сначала даже злорадно ухмылялись и потирали руки, считая, что они не имеют никакого отношения к американским проблемам. Потом, когда и их задело холодным дыханием экономической зимы, они заметили: (1) в этом регионе нет причин для резкого спада, поскольку не было резкого подъема. Пузырь, который должен был лопнуть, здесь не раздувался, поскольку экономический рост был не таким мощным, как в США. (2) Кроме того, они считают, что во многих аспектах европейская экономика является более здоровой, чем американская - взять хотя бы торговый баланс и позицию евро относительно доллара. В то время, когда доллар явно переоценен, евро остается в нормальной, с точки зрения евро-оптимистов, форме.
Японцы, кажется, особо уже ни на что не надеются, возможно только на какое-то чудо, которое вытянет их страну из экономического болота. Олицетворением такого чуда и главным волшебником является нынешний премьер, харизматичный националист Джуничиро Коидзуми, который говорит, что готов пойти на болезненные реформы, своеобразную шоковую терапию, после которой Япония надеется выйти из нынешнего упадка закаленной и готовой к новым победам. Одним словом, господин Коидзуми затевает такую себе японскую перестройку. Пока, до начала массовых увольнений, японцы ему доверяют. Ну, как вы понимаете, имеются в виду японские оптимисты.
Одним словом, оптимисты всего мира верят во временность экономических неприятностей и рассчитывают, что их они коснутся меньше всего. Спады могут назревать, а могут и рассасываться. Никто не знает, что будет завтра, а, следовательно, почему, собственно, следует рассчитывать, что завтра будет хуже, чем сегодня. Такова, во всяком случае, логика оптимистов.
<і>Что с того Украине?
Все вышесказанное приводит нас к грустной догадке: Украина же находится на той самой планете, где происходит (или еще не происходит - это уже вопрос веры) глобальный спад. Как это повлияет на нас?
С одной стороны, кажется, что для Украины ничего слишком страшного нет. Во-первых, закрытость нашей страны все еще остается большой. Объем импорта из главных экономических твердынь мира относительно незначителен. По количеству зарубежных инвестиций на душу населения Украина может составить конкуренцию разве что Монголии. Внешний долг относительно небольшой, и в МВФ и Всемирном банке его не слишком спешат увеличивать за счет своих кредитов. Опыт займа у частных источников под сумасшедшие проценты, кажется, научил Киев не повторять выпуск внешних облигаций. На мировых рынках ценных бумаг Украина и ее бизнесовые субъекты представлены, опять-таки, слабо. Следовательно, получается, что закрытость Украины, которая обычно является предметом нареканий многих сторонников свободного рынка, превращается в преимущество во времена кризиса.
Во-вторых, нас якобы спасает то, что страна вписывается аккурат против экономического цикла. Т.е., получается, что когда в экономически-переразвитых странах подъем - у нас спад, и - наоборот. Это не может не добавлять оптимизма и веры в отечественного товаропроизводителя, который, согласно рассуждениям оптимистов, использует кризис за рубежом для упрочения внутреннего рынка и возможного проникновения на рынки других стран. Противоцикличность Украины, также тесно связанная с противоцикличностью России, которая также находится в неплохой экономической форме, и втягивая за собой по цепочке заказов украинские предприятия, помогает Украине выходить из десятилетия экономического упадка. Кроме того, если страна движется против цикла, она, вполне вероятно, привлекает к себе внимание инвесторов, которые готовые закачать свои деньги хотя бы на месяц, чтобы они дали какую-то прибыль, а не пропали во время спада в других странах.
Но... Вот здесь из-за угла появляется коварное НО. Не смотря на благоприятные обстоятельства, претендовать на стопроцентную защищенность от спада не может, по-видимому, ни одна страна. Закрытость Украины очевидна, но от внешних заказов зависят, например, украинская металлургия и легкая промышленность - существенные источники поступления валюты в бюджет, а инвестиций - в экономику. Торговля оружием на внешних рынках также становится достаточно проблематичной, не говоря уже о рынках космических запусков. Например, если за Аргентиной в спад начнет сползать Бразилия, сохранит ли она твердое желание строить свой космодром и запускать с него украинские ракеты?
Противоцикличность имеет и обратную сторону. Проблема здесь заключается в том, что Украина пропустила в значительной мере момент глобального процветания, который использовали, например, те же наши западные соседи - поляки, чехи, венгры - т.е. время, когда можно было получить достаточно значительные инвестиции. С одной стороны, эти страны влезли в долги, а с другой - их граждане не испытали такой ужасающей бедности как большинство украинцев. Например, их дороги в течение последнего десятилетия время от времени ремонтировались, а отдельные заводы и фабрики производили продукцию. Некоторые из тех стран предприняли первый шаг в Евросоюз, являющийся также определенной экономической гарантией будущего. Украина не смогла использовать момент глобального роста, использовав значительную часть кредитов куда угодно, только не на развитие экономики и не на пропаганду частной инициативы. Пока еще неизвестно, насколько нынешний рост является прочным и стабильным. Следовательно, доводя до логичного завершения этот аргумент, мы можем легко себе представить ситуацию, в которой Украине не хватает сил вытянуть против цикла падение мирового производства, и она скатывается в новый кризис.
От спада и кризиса, прежде всего, имеют шанс пострадать предприятия и отрасли, ориентированные на Западные рынки. Здесь они никак не могут повлиять на принятие решений за рубежом (как, например, в свое время не могла Варшава повлиять на закрытие завода "Деу", что оставило тысячи поляков без работы). В то же время, украинские фирмы могут использовать в качестве козыря факт роста и расширения домашнего рынка для привлечения новых инвестиций в форме денег, технологий и товаров.
Будущее украинской экономики балансирует на грани споров между оптимистами и пессимистами. Главное, чтобы в результате споров рождались новые решения и воплощали их в жизнь профессионалы, т.е. люди подобранные в государственные структуры на основании личной преданности не отдельным людям, а делу. Ибо результатом мировых экономических неприятностей, которые могут просочиться через границу в Украину, может стать не успех или неуспех какой-то партии на выборах и не падение какого-то бизнесклана, а ухудшение жизни для всех нас. Вывести принятие экономических решений за рамки политики невозможно, но дело всех людей здравого смысла не дать политическим целям момента перевесить над экономическими интересами большинства украинцев.
