"Пискун – это генпрокурор для съемок боевика"
Среда, 3 июля 2002, 12:11
Известный киевский адвокат Андрей Федур имеет личные счета с кандидатом Кучмы на должность генпрокурора Святославом Пискуном. Он уже не один месяц "воюет" с налоговым генералом – так случилось, что клиентами адвоката по очереди становились фирмы и люди, которые оказывались в центре внимания "бойцов" Азарова. Поэтому характеристики Федура обречены быть резко субъективными. С другой стороны, Федур за это время успел в совершенстве изучить таланты Пискуна. За этой информацией к нему и пришла "Украинская правда".
Свою первую реакцию на решение Кучмы внести эту кандидатуру Федур называет "странной": "Дело в том, что сам я в прошлом был работником прокуратуры, я был следователем по особо важным делам и занимался умышленными убийствами. Поэтому моя первая реакция была в вопросе: а что, уже все?! Неужели прокуратура так низко пала, неужели у нее нет собственных кадров, что их приходится привлекать извне? Да, Пискун тоже с прокурорским прошлым, но из этой структуры он уже ушел. И мне стало жаль прокуратуру, которой я отдал определенную часть жизни".
Странно, но, оказывается, делать выводы о способностях Пискуна-следователя Федуру сложно: "В моей практике не было ни одного дела, которое бы непосредственно расследовал Пискун, которое было бы в его производстве", - сообщил он.
"Я как адвокат никогда не встречался с Пискуном на процессе, хотя сделал бы это с удовлетворением. Но, к сожалению, он лично дела не ведет. Ведут его подчиненные, а он всегда находится за кадром. Хотя, есть много разговоров, мол, накануне слушаний его где-то видят… Сейчас это называют "оперативное сопровождение дела" (смеется). Правда, этот термин нигде не записан в законе".
По словам Федура, Пискун находится за кулисами в его уголовных делах: "Мне было бы интересно, если бы он лично подписал какое-то обвинение. Тогда можно было бы иметь впечатление от человека на основании документов, которые он составлял". Однако, по словам адвоката, нет автографов Пискуна и на документах по делу Фельдмана.
В то же время за месяцы работы адвокатом по делу банка "Славянский" Федур успел изучить личность Пискуна по публичным выступлениям. И, отмечает адвокат, "кроме легкого удивления, других чувств он не вызывает":
"Недавно во время интервью одной газете его спросили, правда ли, что Борису Фельдману делались определенные предложения со стороны следствия, которые могли бы смягчить его приговор. От Фельдмана требовалось, чтобы он дал показания против определенных лиц, и за это ему могли бы смягчить меру пресечения.
Фельдман никогда не говорил, что такие предложения поступали от Пискуна, однако тот взял и почему-то перебрал все на себя. Более того, Пискун сказал, что он лично встречался с Фельдманом, выполнял определенные следственные действия, предусмотренные законом. Но в материалах уголовного дела мы не нашли следственных действий, которые бы выполнял Пискун.
Да и само дело не была непосредственно в производстве Пискуна".
- Борис Фельдман объяснил вам, о чем именно шла речь?
- Да. Фельдману предлагалось определенное соглашение, но это было соглашение с совестью. Предложения были интересные, от которых довольно сложно отказаться. Особенно когда ты сидишь в тюрьме и когда тебе предлагают условия, при которых ты из тюрьмы можешь выйти и, вообще, все может закончиться хеппи-эндом. Фельдману предлагалось много о чем забыть и дать определенные показания.
- А против кого, он вам говорил?
- Да, я знаю, против кого. Но у меня нет разрешения эти фамилии называть. Единственное, что могу сказать – это известные люди в Украине. В большей степени там говорилось об одном человеке…
- О мужчине или женщине?
- Я не имею права говорить о том, на что мой клиент не давал согласия. Я связан заявлением Бориса Фельдмана, который говорил, что не будет разглашать условия этого соглашения, авторство которого, как получается, сейчас перебрал на себя Пискун.
Другая, не менее показательная история, случилась с интервью Пискуна еженедельнику "2000", названом "Фельдман отмывал миллионы не потому, что он еврей". "Когда мы прочли это интервью, то были потрясены, - рассказывает Федур. - Я, уже находясь в статусе адвоката Фельдмана, пришел к нему и спросил: "Борис, ты уважаемый человек, я к тебе с уважением относился, а ты отмываешь миллионы. Получается, ты прачка?"
По словам Федура, конечно, Фельдман это отрицал. "Кстати, и по состоянию на нынешнее время никаких обвинений на эту тему Борису Фельдману выдвинуто не было", - отмечает адвокат.
Чем дальше адвокат рассказывал, тем больше ситуация приобретала черты трагифарса. Итак, Федур с Фельдманом решили "отметить для себя определенные акценты". "Главное, мы понимаем: Пискун – это генерал, и он по определению говорить неправду не может. Ну не может, и все. Поэтому мы допустили, что у них в "загашнике" что-то есть – то, чего мы еще не знаем. А если исходить из этого и из аксиомы, что генерал не может говорить неправду, то, получается, он обнародовал данные предварительного следствия.
Это, бесспорно, ошибка, и за это предусмотрена ответственность. Поэтому Фельдман обратился в Генпрокуратуру с заявлением о том, что Пискун предал огласке сведения, которые являются материалами предварительного следствия. С 1 сентября 2001 года это прямо запрещено законом. И ни в коем случае следователь не может распространять такие данные.
Каким же было мое удивление, когда из Генеральной прокуратуры я получил ответ, что нам отказано в возбуждении уголовного дела против Пискуна. Оказывается, для этого нет оснований. Но ведь так не может быть: чтобы Пискун и неправды не говорил (ведь он генерал!), и материалы следствия не обнародовал. Может быть что-то одно.
Что же написано в постановлении старшего прокурора отдела Генеральной прокуратуры Геселева? "В газетной статье отсутствуют данные, собранные в ходе проведения дознания и досудебного следствия по уголовному делу относительно Фельдмана". Иными словами, данные, которые сообщал Пискун, "не содержатся в постановлениях, протоколах и других процессуальных документах уголовного дела". Это не из уголовного дела. То есть все то, что Пискун сообщил в статье "Фельдман отмывал миллионы не потому, что он еврей", не основывается на материалах уголовного дела. Так установила Генеральная прокуратура".
По словам Федура, он "ошалел", когда прочитал это постановление Генпрокуратуры.
"Если сказанное в интервью – не из уголовного дела, то откуда оно? Генерал Пискун где-то же взял это? Он же генерал, он неправду не говорит! О, читаем дальше постановление Генеральной прокуратуры: "Как отметил в своем объяснении Пискун, во время интервью он не вел речь о том, что Фельдман лично совершил служебную подделку, "отмывал деньги" и тому подобное. В интервью он обнародовал общеизвестные, нетайные данные о неправомерной деятельности должностных лиц банка "Славянский", которые раньше неоднократно сообщались в сети "Интернет" и других СМИ".
Иными словами, Генпрокуратура установила: все, что Пискун рассказывал о Борисе Фельдмане – это он начитался в "интернете и других СМИ". Когда мы прочитали это постановление, мы подумали, что здесь что-то перепутала Генеральная прокуратура. Ну не мог генерал говорить неправду! Поэтому еще 30 апреля мы обратились в суд с просьбой отменить это постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. И вот до сих пор жалоба судом не рассмотрена, хотя по закону на это был 10-дневный срок. Не рассмотрена она по одной простой причине: оказывается, Генеральная прокуратура не передает в суд по его требованию материалы относительно Святослава Пискуна.
Как это объяснить? Возможно, кто-то в Генеральной прокуратуре подозревает, что Пискун может завтра стать их первым руководителем? Может, они рассчитывают, что Пискун придет генпрокурором и передаст сам на себя материалы в суд?
Отвечая на свой же вопрос, Федур только горько улыбнулся.
Понятно, Пискун в роли генпрокурора не вызывает у адвоката восторга: "Если бы я был авантюристом, не занимался защитой интересов граждан, а жил в виртуальном пространстве, я бы предложил назначить Пискуна – для эксперимента. Это было бы интересно для съемок боевика. Но для государства это делать опасно.
Меня как адвоката вопрос назначения генерального прокурора касается непосредственно – только в том смысле, будут ли вообще нужны адвокаты в этом государстве, или от такого анахронизма можно будет просто избавиться?"
Свою первую реакцию на решение Кучмы внести эту кандидатуру Федур называет "странной": "Дело в том, что сам я в прошлом был работником прокуратуры, я был следователем по особо важным делам и занимался умышленными убийствами. Поэтому моя первая реакция была в вопросе: а что, уже все?! Неужели прокуратура так низко пала, неужели у нее нет собственных кадров, что их приходится привлекать извне? Да, Пискун тоже с прокурорским прошлым, но из этой структуры он уже ушел. И мне стало жаль прокуратуру, которой я отдал определенную часть жизни".
Странно, но, оказывается, делать выводы о способностях Пискуна-следователя Федуру сложно: "В моей практике не было ни одного дела, которое бы непосредственно расследовал Пискун, которое было бы в его производстве", - сообщил он.
"Я как адвокат никогда не встречался с Пискуном на процессе, хотя сделал бы это с удовлетворением. Но, к сожалению, он лично дела не ведет. Ведут его подчиненные, а он всегда находится за кадром. Хотя, есть много разговоров, мол, накануне слушаний его где-то видят… Сейчас это называют "оперативное сопровождение дела" (смеется). Правда, этот термин нигде не записан в законе".
По словам Федура, Пискун находится за кулисами в его уголовных делах: "Мне было бы интересно, если бы он лично подписал какое-то обвинение. Тогда можно было бы иметь впечатление от человека на основании документов, которые он составлял". Однако, по словам адвоката, нет автографов Пискуна и на документах по делу Фельдмана.
В то же время за месяцы работы адвокатом по делу банка "Славянский" Федур успел изучить личность Пискуна по публичным выступлениям. И, отмечает адвокат, "кроме легкого удивления, других чувств он не вызывает":
"Недавно во время интервью одной газете его спросили, правда ли, что Борису Фельдману делались определенные предложения со стороны следствия, которые могли бы смягчить его приговор. От Фельдмана требовалось, чтобы он дал показания против определенных лиц, и за это ему могли бы смягчить меру пресечения.
Фельдман никогда не говорил, что такие предложения поступали от Пискуна, однако тот взял и почему-то перебрал все на себя. Более того, Пискун сказал, что он лично встречался с Фельдманом, выполнял определенные следственные действия, предусмотренные законом. Но в материалах уголовного дела мы не нашли следственных действий, которые бы выполнял Пискун.
Да и само дело не была непосредственно в производстве Пискуна".
- Борис Фельдман объяснил вам, о чем именно шла речь?
- Да. Фельдману предлагалось определенное соглашение, но это было соглашение с совестью. Предложения были интересные, от которых довольно сложно отказаться. Особенно когда ты сидишь в тюрьме и когда тебе предлагают условия, при которых ты из тюрьмы можешь выйти и, вообще, все может закончиться хеппи-эндом. Фельдману предлагалось много о чем забыть и дать определенные показания.
- А против кого, он вам говорил?
- Да, я знаю, против кого. Но у меня нет разрешения эти фамилии называть. Единственное, что могу сказать – это известные люди в Украине. В большей степени там говорилось об одном человеке…
- О мужчине или женщине?
- Я не имею права говорить о том, на что мой клиент не давал согласия. Я связан заявлением Бориса Фельдмана, который говорил, что не будет разглашать условия этого соглашения, авторство которого, как получается, сейчас перебрал на себя Пискун.
Другая, не менее показательная история, случилась с интервью Пискуна еженедельнику "2000", названом "Фельдман отмывал миллионы не потому, что он еврей". "Когда мы прочли это интервью, то были потрясены, - рассказывает Федур. - Я, уже находясь в статусе адвоката Фельдмана, пришел к нему и спросил: "Борис, ты уважаемый человек, я к тебе с уважением относился, а ты отмываешь миллионы. Получается, ты прачка?"
По словам Федура, конечно, Фельдман это отрицал. "Кстати, и по состоянию на нынешнее время никаких обвинений на эту тему Борису Фельдману выдвинуто не было", - отмечает адвокат.
Чем дальше адвокат рассказывал, тем больше ситуация приобретала черты трагифарса. Итак, Федур с Фельдманом решили "отметить для себя определенные акценты". "Главное, мы понимаем: Пискун – это генерал, и он по определению говорить неправду не может. Ну не может, и все. Поэтому мы допустили, что у них в "загашнике" что-то есть – то, чего мы еще не знаем. А если исходить из этого и из аксиомы, что генерал не может говорить неправду, то, получается, он обнародовал данные предварительного следствия.
Это, бесспорно, ошибка, и за это предусмотрена ответственность. Поэтому Фельдман обратился в Генпрокуратуру с заявлением о том, что Пискун предал огласке сведения, которые являются материалами предварительного следствия. С 1 сентября 2001 года это прямо запрещено законом. И ни в коем случае следователь не может распространять такие данные.
Каким же было мое удивление, когда из Генеральной прокуратуры я получил ответ, что нам отказано в возбуждении уголовного дела против Пискуна. Оказывается, для этого нет оснований. Но ведь так не может быть: чтобы Пискун и неправды не говорил (ведь он генерал!), и материалы следствия не обнародовал. Может быть что-то одно.
Что же написано в постановлении старшего прокурора отдела Генеральной прокуратуры Геселева? "В газетной статье отсутствуют данные, собранные в ходе проведения дознания и досудебного следствия по уголовному делу относительно Фельдмана". Иными словами, данные, которые сообщал Пискун, "не содержатся в постановлениях, протоколах и других процессуальных документах уголовного дела". Это не из уголовного дела. То есть все то, что Пискун сообщил в статье "Фельдман отмывал миллионы не потому, что он еврей", не основывается на материалах уголовного дела. Так установила Генеральная прокуратура".
По словам Федура, он "ошалел", когда прочитал это постановление Генпрокуратуры.
"Если сказанное в интервью – не из уголовного дела, то откуда оно? Генерал Пискун где-то же взял это? Он же генерал, он неправду не говорит! О, читаем дальше постановление Генеральной прокуратуры: "Как отметил в своем объяснении Пискун, во время интервью он не вел речь о том, что Фельдман лично совершил служебную подделку, "отмывал деньги" и тому подобное. В интервью он обнародовал общеизвестные, нетайные данные о неправомерной деятельности должностных лиц банка "Славянский", которые раньше неоднократно сообщались в сети "Интернет" и других СМИ".
Иными словами, Генпрокуратура установила: все, что Пискун рассказывал о Борисе Фельдмане – это он начитался в "интернете и других СМИ". Когда мы прочитали это постановление, мы подумали, что здесь что-то перепутала Генеральная прокуратура. Ну не мог генерал говорить неправду! Поэтому еще 30 апреля мы обратились в суд с просьбой отменить это постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. И вот до сих пор жалоба судом не рассмотрена, хотя по закону на это был 10-дневный срок. Не рассмотрена она по одной простой причине: оказывается, Генеральная прокуратура не передает в суд по его требованию материалы относительно Святослава Пискуна.
Как это объяснить? Возможно, кто-то в Генеральной прокуратуре подозревает, что Пискун может завтра стать их первым руководителем? Может, они рассчитывают, что Пискун придет генпрокурором и передаст сам на себя материалы в суд?
Отвечая на свой же вопрос, Федур только горько улыбнулся.
Понятно, Пискун в роли генпрокурора не вызывает у адвоката восторга: "Если бы я был авантюристом, не занимался защитой интересов граждан, а жил в виртуальном пространстве, я бы предложил назначить Пискуна – для эксперимента. Это было бы интересно для съемок боевика. Но для государства это делать опасно.
Меня как адвоката вопрос назначения генерального прокурора касается непосредственно – только в том смысле, будут ли вообще нужны адвокаты в этом государстве, или от такого анахронизма можно будет просто избавиться?"
