Попытка кесаревого сечения отечественной демократии и несколько ее характерных признаков
Вторник, 11 ноября 2003, 13:51
Даже подорожание хлеба (цены растут как чужие дети, хотя стоимость жизни никак не влияет на ее популярность) и величественно-снисходительное заявление посла США относительно зернового кредита во время встречи с президентом 10 ноября, не вызывают такого пристального внимания в городе N как довольно наглядные симптомы серьезных гражданских конфликтов, которые бурно развиваются в Грузии.
Горожане абсолютно справедливо усматривают в ситуации в кавказской республике возможное (конечно - не дай Бог!) будущее страны "У" приблизительно через год. Все к этому идет.
В обстановке совкового "одобрямса" по стране "У" идут так называемые "гражданские форумы", в президиумах которых виднеются "длинные уши" Банковой. С другой стороны более или менее удачно, а то и не очень – форумы демократических сил оппозиции. Причем обе стороны оказывают взаимное сопротивление друг другу так, будто им ввинчивают карандаш, извините, в ягодицы.
Между ними бурлит парламент. Нардепы никак не могут договориться, по какой системе – смешанной, мажоритарной или пропорциональной - будет избираться следующий парламент. Рассудить их, наверное, должны избиратели.
И здесь, кажется, снова прав-таки горнолыжник-любитель с 40–летним стажем из города N господин Изя, который во время политспора в грязном пригородном поезде обозначил ситуацию приблизительно так: "сойдет снежная лавина и все лыжники прийдут к финишу первыми..."
Мозг всегда был его вторым любимым органом, да и на пейсы, как известно, лапшу особенно не повесишь. Поэтому с господином Изей согласны представители других национальностей, которые издавна живут в городе N, и, как это не удивительно, желают жить здесь и в дальнейшем. То, что страна где-то подцепила вирус атипичной демократии, уже ни у кого не вызывает сомнений.
Попробуем выяснить, какую же демократию мы приобрели.
Первейший ее признак – псевдомногопартийность. В последнее время совершаются неистовые попытки превратить ее в более привычную для нас однопартийность (мы же дети Маркса и кока-колы). На это же, кажется, нацелен и внесенный президентом законопроект относительно закона о политических партиях. В тех же США, мол, одна партия – республиканская, но - с демократическим уклоном.
У нас жаждут сделать этот уклон "социал-демократическим". С этой целью на местах расставляются "свои", которые создают "оперативные штабы" для противодействия проклятой оппозиции. Хотя давно известно, что враг вообще – это результат деятельности генштаба. Функционеры, свободные от партдисциплины и партвзносов, сохранили все партинстинкты.
Но наверное эта "социал-демократическая партия", как говорят в городе N, не с той ноги родилась, так как в Социнтерн приняли совсем других эсдеков из страны "У".
Другой признак нашего специфического понимания демократии схематично сводится к следуещему: чего-то хочется – то ли замуж, то ли семечек. Другими словами – то ли в Европу, то ли в Азию. Поэтому наша демократия носит откровенно пессимистический характер. А пессимист – это тот, кто носит подтяжки и пояс одновременно.
Далее. Если в стране есть средний класс, правителей избирают из среднего класса. А там, где верховодит люмпен, возникают или очень неожиданные фигуры, или же одни и те же годами. Наверное, поэтому в слугах народа у нас все время оказываются хозяева жизни. Харизма есть у них всех, просто некоторые ее давно не чистили.
Интересными в связи с этим являются выводы центра Разумкова. Имея в виду, что власть и элита страны - одни и те же, 53,3% респондентов ответили, что не доверяют ни той, ни другой, а почти 30% - банально на все наплевать.
В городе N заметили возрастающую бюрократизацию Верховной Рады. Там уже возникло несколько миникультов партийных лидеров, что создает условия для преобразования молодого отечественного парламентаризма в диктатуру нескольких партийных лидеров.
Гуманистические идеалы в особенности близки большинству из них, но подальше от людей. А тот из них, кто сделает хотя бы один шаг к народу (как, например, Ющенко), сразу становится мишенью для всех, кто промедлил.
Учитывая вышесказанное и многое другое, после президентских выборов в условиях такой демократии абсолютно можно ожидать вопросов, которые каждый раз задает сам себе один чудной житель города N, выходя из парикмахерской: "А зачем же меня спрашивали, как я хочу подстричься..."
И потому то, что состоялось в Донецке и некоторых других городах, не проявление "народных чувств", а абсолютно возможная репетиция чего-то довольно страшного и противного...
Тем не менее в городе N не теряют оптимизма и чувства юмора. Так как оно позволяет легче переносить отсутствие всего остального...
Владимир Килинич, Институт политического моделирования, Город N
Горожане абсолютно справедливо усматривают в ситуации в кавказской республике возможное (конечно - не дай Бог!) будущее страны "У" приблизительно через год. Все к этому идет.
В обстановке совкового "одобрямса" по стране "У" идут так называемые "гражданские форумы", в президиумах которых виднеются "длинные уши" Банковой. С другой стороны более или менее удачно, а то и не очень – форумы демократических сил оппозиции. Причем обе стороны оказывают взаимное сопротивление друг другу так, будто им ввинчивают карандаш, извините, в ягодицы.
Между ними бурлит парламент. Нардепы никак не могут договориться, по какой системе – смешанной, мажоритарной или пропорциональной - будет избираться следующий парламент. Рассудить их, наверное, должны избиратели.
И здесь, кажется, снова прав-таки горнолыжник-любитель с 40–летним стажем из города N господин Изя, который во время политспора в грязном пригородном поезде обозначил ситуацию приблизительно так: "сойдет снежная лавина и все лыжники прийдут к финишу первыми..."
Мозг всегда был его вторым любимым органом, да и на пейсы, как известно, лапшу особенно не повесишь. Поэтому с господином Изей согласны представители других национальностей, которые издавна живут в городе N, и, как это не удивительно, желают жить здесь и в дальнейшем. То, что страна где-то подцепила вирус атипичной демократии, уже ни у кого не вызывает сомнений.
Попробуем выяснить, какую же демократию мы приобрели.
Первейший ее признак – псевдомногопартийность. В последнее время совершаются неистовые попытки превратить ее в более привычную для нас однопартийность (мы же дети Маркса и кока-колы). На это же, кажется, нацелен и внесенный президентом законопроект относительно закона о политических партиях. В тех же США, мол, одна партия – республиканская, но - с демократическим уклоном.
У нас жаждут сделать этот уклон "социал-демократическим". С этой целью на местах расставляются "свои", которые создают "оперативные штабы" для противодействия проклятой оппозиции. Хотя давно известно, что враг вообще – это результат деятельности генштаба. Функционеры, свободные от партдисциплины и партвзносов, сохранили все партинстинкты.
Но наверное эта "социал-демократическая партия", как говорят в городе N, не с той ноги родилась, так как в Социнтерн приняли совсем других эсдеков из страны "У".
Другой признак нашего специфического понимания демократии схематично сводится к следуещему: чего-то хочется – то ли замуж, то ли семечек. Другими словами – то ли в Европу, то ли в Азию. Поэтому наша демократия носит откровенно пессимистический характер. А пессимист – это тот, кто носит подтяжки и пояс одновременно.
Далее. Если в стране есть средний класс, правителей избирают из среднего класса. А там, где верховодит люмпен, возникают или очень неожиданные фигуры, или же одни и те же годами. Наверное, поэтому в слугах народа у нас все время оказываются хозяева жизни. Харизма есть у них всех, просто некоторые ее давно не чистили.
Интересными в связи с этим являются выводы центра Разумкова. Имея в виду, что власть и элита страны - одни и те же, 53,3% респондентов ответили, что не доверяют ни той, ни другой, а почти 30% - банально на все наплевать.
В городе N заметили возрастающую бюрократизацию Верховной Рады. Там уже возникло несколько миникультов партийных лидеров, что создает условия для преобразования молодого отечественного парламентаризма в диктатуру нескольких партийных лидеров.
Гуманистические идеалы в особенности близки большинству из них, но подальше от людей. А тот из них, кто сделает хотя бы один шаг к народу (как, например, Ющенко), сразу становится мишенью для всех, кто промедлил.
Учитывая вышесказанное и многое другое, после президентских выборов в условиях такой демократии абсолютно можно ожидать вопросов, которые каждый раз задает сам себе один чудной житель города N, выходя из парикмахерской: "А зачем же меня спрашивали, как я хочу подстричься..."
И потому то, что состоялось в Донецке и некоторых других городах, не проявление "народных чувств", а абсолютно возможная репетиция чего-то довольно страшного и противного...
Тем не менее в городе N не теряют оптимизма и чувства юмора. Так как оно позволяет легче переносить отсутствие всего остального...
Владимир Килинич, Институт политического моделирования, Город N
