Із країни приморозків у країну відлиги

– Ну, что там хохлы, когда прекратят наш газ тырить? – в очередной раз с ехидцей спрашивали меня друзья, когда я приезжала из Украины в родной Волгоград. Это было что-то вроде дежурной шутки, за которой, как правило, следовала еще одна: "А шо, сало привезла?"

Собственно, шуткой это казалось только им. Мне же эти бесконечные вопросы по газ и про сало казались неимоверной пошлостью. За пять лет, что я жила в Украине, подобной пошлости от земляков пришлось наслушаться вдоволь. И выступать адвокатом украинцев приходилось порой слишком часто.

Теперь вот, приходится выслушивать колкости уже с другой стороны – про россиян, которые якобы все как один безвольные, подлые, злые. И снова я вынуждена становиться адвокатом – только уже своей родины.

И 15 апреля, разорвав с ней официальные отношения и став гражданкой Украины, пожалуй, имею на это право.

Однажды крупнейший российский кинорежиссер Александр Сокуров в интервью мне сказал, что на родине – а он, несмотря ни на что, продолжает жить в России – у него перманентное ощущение, будто он существует в жестяном гробу.

И это очень близко описывает то, как ощущают себя многие россияне. Не только столичные интеллигенты, конечно. Люди, которые живут и в провинции, и совсем в глуши, с образованием и без, начитанные и не очень.

"Существование в жестяном гробу" – это такой фон русской жизни, один из ее лейтмотивов.

Можно много спорить о том, замечает ли большинство россиян, что вокруг что-то идет не так, – большинство, наверняка, не замечает, – но в действительности среда обитания в России куда более мрачна и по-человечески прохладна, чем в Украине. Этот факт невозможно осуждать или оправдывать. Это – скелет, который формируется у человека еще в чреве матери. И я, как человек, которого с Россией связывает рождение и много лет жизни, отчетливо помню этот холодок, заставляющий все время быть настороже. Он сохранился в памяти на каком-то физиологическом уровне.

Россия – страна заморозков.

Украина же – это страна, в которой быстро оттаиваешь. Страна оттепели. И люди такие теплые, стремительные, быстрые, как будто созданные для того, чтобы беспрестанно двигаться и что-то создавать.

За это россияне, даже те, кто пошло шутит про газ и про сало, и любят украинцев. По-настоящему любят, буквально подсознательно.

И вот этот контраст, эта разница температур – и есть та самая линия, по которой проходит ментальный водораздел между Россией и Украиной.

В России всегда так было: люди горячие, деятельные, действенные – остаются не у дел, на периферии, где только и остается укрыться от холодного большинства и сосредоточиться на своей теплице. Нельзя осуждать мелкого предпринимателя за то, что он не может конкурировать с заводом, как и нельзя осуждать россиян за то, что не идут против диктатуры.

Они-то идут – но слишком уж их мало. А диктатура уж слишком холодна.

Среди россиян много прекрасных достойных людей, рискующих репутацией, личным комфортом, а порой жизнью, чтобы рассказать о преступлениях своих политиков, чтобы помогать тем украинцам, которые оказались заложниками военной агрессии, чтобы объяснять землякам, что благополучие не строится на крови и подлости.

Существуя в стране заморозков, они защищают страну оттепели. А многие из них, к слову, уже сами нуждаются в защите.

К тому времени, как между Россией и Украиной восстановится мир, страну заморозков покинет немало людей, понимающих, что настоящая Украина – это не про газ и не про сало, не про Бандеру и Майдан, а про любовь и душевную щедрость.

И уж очень хочется, чтобы наше – теперь и мое – государство с большей проворностью смогло предоставлять им защиту и возможность оттаивать в стране оттепели.

А украинцы нашли в себе силы принять их как друзей.

Екатерина Сергацкова, УП