Київське гетто, або Як в промзоні за Видубичами сховалося селище-привид
Даже если вы живете в Киеве всю свою жизнь, шансы случайно попасть в это место не больше ноля.
О его существовании не догадываются интернет-поисковики. А спутниковые карты при максимальном приближении лишь немного проясняют картину.
В районе Телички, исторической местности и одной из крупнейших промышленных зон Киева, затерялся небольшой поселок. Он находится возле устья закованной в бетон речки Лыбедь.
Здесь нет адресов. Тут не хотелось бы оказаться ночью.
Лучшее объяснение при вызове такси звучит примерно так: "От метро "Выдубичи" два с половиной километра по улице Промышленная. Не поворачивая на храм Нестора Летописца".
В дождливую погоду просеки, ведущие в поселение, превращаются во враждебную для обуви и колес авто жижу. В качестве приятного бонуса – трели соловьев и хор лягушек.
В густых зарослях, без дорог и современных коммуникаций, спрятались несколько десятков домов. Немало построек появились в последние годы. Кажется, что некоторые халупы сделаны просто из строительного мусора.
Те, кто знают об этой локации, награждают ее разными эпитетами: "Нахаловка", "киевское гетто", "киевский Гарлем".
С первого взгляда может показаться, что тут оседает столичный сброд. Но стоит внимательней присмотреться, и "киевская Нахаловка" открывает свое человеческое лицо и интересную историю.
"Украинская правда" нашла дорогу в уникальное поселение.
Наводнение 1931 года и хутор Остров
Заборы из подручных средств. Горы мусора то здесь, то там. Низкие домики, едва выглядывающие из-за изгороди. Все это – первое впечатление от киевской Нахаловки, затерявшейся в промзоне Теличка, за метро "Выдубичи".
Из благ цивилизации – немногочисленные электростолбы и линии передач.
Но если присмотреться получше, то можно найти и вполне приличные дворы.
Судя по реакции и настороженным взглядам местных, чужаки здесь появляются крайне редко. Журналистское удостоверение не помогает сгладить недоверие.
– Да что ты мне его показываешь? Я сам таких могу понаделать, – машет раздраженно рукой крепкий, сельского вида мужчина и просит опустить камеру.
Рядом крутится большая, черная дворняга. В это время ее суровый хозяин копается в багажнике авто, доставая строительный инструмент.
58-летний Михаил – никакой не бомж и не бродяга. Он – один из немногих старожилов поселка.
Говорят, есть тут еще одна старуха, родившаяся до войны. Но женщина давно выжила из ума и вспомнить ничего не сможет.
– Я здесь с рождения, с 1962 года, – вспоминает нехотя Михаил, явно не расположенный к задушевным беседам с незнакомцем. – Вот мои родители, если б были живы, могли тебе многое рассказать.
По словам мужчины, его мама и папа жили на левом берегу Днепра, в селе Осокорки. А в 30-х перебрались на противоположную сторону реки, спасаясь от голода.
Родители приплыли на правый берег еще до войны, до того, как немцы в Киев вошли, – делится он. – Раньше тут хутор Остров был.
Здесь знаешь какая земля родючая была? Палку кинешь – дерево вырастет.
Услышав позже пересказ этой истории, исследователь истории Киева Кирилл Степанец сомневается в ее точности.
– Мужчина, наверное, немного ошибается, – предполагает краевед в разговоре с УП. – Скорее всего его родители оказались здесь не из-за голода, а из-за наводнения 1931 года, самого мощного в истории Киева.
Вода тогда поднялась на десять метров. Часть жителей села Осокорки на лодках, с вещами переплыли на правый берег. Освоились. Так появился хутор Остров.
Хутор находился в устьевой части Лыбеди. Был похож на мыс, с одной стороны которого воды Днепра, а с другой – Лыбеди. Она тогда была гораздо полноводнее. Корабли, понятно, не ходили. Но в целом это была совсем другая река.
Строительство ТЭЦ и массовое переселение
Подводит память Михаила или нет, но правда в том, что его родной поселок, который сейчас называют "киевским гетто", когда-то был куда более симпатичным.
– Здесь много людей жили, – вспоминает он. – Все поменялось, когда начали строить ТЭЦ №5, в конце 60-х.
Я тогда совсем мальчишкой был. Много домов посносили. Почти всех тюкнули. Устроили тут промзону. Но мы остались. Такая вот история. Коренных тут почти и не осталось. А старики все повымерли.
До появления ТЭЦ и крупных предприятий в этой части Киева еще оставалась девственно чистая природа.
Михаил застал времена, когда мальчишкой играл со сверстниками в чащах, у реки и делал вылазки на Лысую гору.
– Там, где ведьмы шабаш устраивали, знаешь? – улыбается немного раздобревший Михаил.
Остатки поселка могли вообще забыть на века, если б не соседство с кладбищем башенных кранов.
– Впервые я там побывал в 2005-м или 2006-м, – рассказывает киевовед Кирилл Степанец. – Тогда кладбище кранов начали активно раскручивать в СМИ, и оно стало популярным среди увлекающейся молодежи.
Мы отправились с друзьями его искать, так и наткнулись на те лачуги.
По словам Степанца, с тех пор поселок разросся. Там появлялись всё новые и новые постройки, ни с кем, очевидно, не согласованные, кроме соседей.
– Адресов там никаких нет вообще. И тех, кто живет, как будто нет. Этого поселка словно не существует для города, – констатирует Степанец.
Улица Промышленная и дешевые путаны
Вместе с новыми впечатлениями поворот со Столичного шоссе перед Лысой горой на улицу Промышленную открывает взгляду путника ямы, интенсивный поток машин и громыхающих фур.
Промышленная – одна из самых враждебных для пешеходов улиц Киева. Без тротуара и возможности чувствовать себя в безопасности. Впрочем, для пеших прогулок ее и не задумывали.
Складские помещения, базы, пункты приема металлолома, асфальтобетонное предприятие, завод по производству плитки и огромная ТЭЦ №5.
Здесь есть все для работы. Но ничто не указывает на то, что тут способны жить люди. Хотя так было не всегда.
– То, что вы видите сейчас, кардинально отличается от того, что было в первой половине 20 века. Перепланировка всей территории началась с конца 40-х, – рассказывает Кирилл Степанец.
Кирилл несколько лет назад случайно наткнулся на "киевское гетто".
По его словам, в этой местности впервые в Киеве масштабно использовали метод гидронамыва.
– Русановка считается первым жилым массивом, который "намывали" на песке, – уточняет Кирилл. – Но именно тут (промзона за Выдубичами, район Телички – УП) гидронамыв применяли впервые.
Для борьбы с паводками при помощи поднятого со дна Днепра песка намывали территории, чтобы присыпать, укрепить болотистую местность.
Хутор Остров, Пятихатки, Покал, Нижняя Теличка – Степанец перечисляет названия небольших сел, которые находились тут до индустриализации.
– А потом еще поселок Комсомольский появился, – делится он. – Его начали строить в 60-х.
Там, на берегу охладительного канала ТЭЦ, до сих пор стоят эти две убогие пятиэтажки. В них жили строители промзоны и ТЭЦ. У них даже свой кинотеатр был.
Рассказывая о глухих здешних местах, Кирилл Степанец вспоминает об отеле "Выдубичи", который был в свое время чуть ли не самым бюджетным пристанищем в столице.
– Его очень любили дешевые проститутки. Вот только клиентура никак не могла найти дорогу, – улыбается краевед.
Правда это или нет, но сегодня "Выдубичи" предлагают койку минимум за 160 гривен в сутки.
"В тихом пригороде Киева, непосредственно напротив речного канала Лыбедь" – завлекает интернет-реклама туда, где в действительности нет ни одного намека на столичную жизнь.
Устье Лыбеди и заливной лес
Если свернуть в заросли, которые стоят стеной вдоль улицы Промышленной, вмиг оказываешься в параллельной реальности.
Здесь течет легендарная Лыбедь. Густая листва с разных берегов реки тянется друг к другу, образуя природный, зеленый тоннель.
Если закрыть глаза, можно представить себя в джунглях. Особенно в дождь тут сыро и влажно.
Журчание воды, пение птиц, отсутствие городских шумов – кажется, будто находишься в дремучем лесу. Но стоит открыть глаза, и этот мираж рассеивается.
Грязная вода, запах сероводорода и горы мусора – не зря современную Лыбедь называют зоной экологического бедствия.
На этом участке в промке за Выдубичами Лыбедь течет меньше двух километров, а затем впадает в Днепр. Там, недалеко от устья, и находится "киевское гетто".
По словам Кирилла Степанца, место слияния Лыбеди с Днепром раньше находилось в другом месте.
– До появления промзоны Лыбедь впадала в Днепр гораздо южнее, – поясняет киевовед. – В залив Николайчик, в районе Корчеватого.
Потом, при строительстве промзоны, Лыбедь насильственным образом загнали в бетонный канал.
По одной из легенд, где-то в этом районе находилась древняя верфь и крепость Самбатас.
– Ну, какая могла быть крепость в этой части современного Киева? – остужает пыл любителей красивых теорий Кирилл Степанец.
У подножия Лысой горы, где сейчас пролегает шоссе, в прошлом был так называемый лысогорский рукав Днепра. И там не было суши.
– Если копать историю глубже, эту территорию (промзона за Выдубичами – УП) всегда заливало водой, – продолжает Степанец. – Уже потом, с середины 19 века, в результате регулировки фарватера, строительства мостов и дамб вода отступила.
Вокруг сегодняшнего "киевского гетто", которое спряталось недалеко от современного устья Лыбеди, когда-то разливался Днепр.
– Люди стали тут жить, когда Днепр "выровняли", и территорию перестало затапливать, – рассказывает исследователь истории Киева.
– Раньше здесь были луга и заливной лес, – продолжает он. – Его окончательно вырезали не так давно – это та полоса вдоль Столичного шоссе, где сейчас строят ЖК "Svitlo Park".
Там была интересная фауна и в целом экосистема – вода и деревья. Очень влажный лес, наподобие джунглей.
Читайте также: Столичные козы, или Как киевлянка пошла против системы и сохранила землю предков
Виктор и киевское г*вно
Если бы не было улицы Промышленной, хутор Остров с центром Киева связывала Лыбедь. Сегодня эта связь хуторян со столицей не наполнена любовью.
– Тут мусора приносит – мама не горюй! – жалуется местный житель Виктор, аккуратно выходя из своего двора, и рассматривая камеру. – Пионеры какие-то приезжали, сделали показуху. Поснимали, как убирают. А потом побросали всё и уехали.
Ты посмотри на реку – вся в кульках разноцветных, как елка новогодняя! А шо ты хочешь? Она, эта Лыбедь, от Жулян сюда тянет всё. Бывало и жмуриков приносила.
Как долго он тут живет, Виктор не рассказывает. Но о том, что было здесь раньше, осведомлен.
– Заливные луга по весне, представляешь! – предлагает он включить воображение. – Днипро разбухал водой и все вокруг заливал.
– Раньше там, на том берегу, избушки на курьих ножках стояли, – кивает он в сторону Осокорков. – На сваях, чтобы не затапливало. А сейчас туда смотришь – то танк, то БМП (боевая машина пехоты – УП).
– В смысле? – уточняю.
– Ну, по себестоимости.
– Кхм… Немного не понял метафору.
– Ну, смотри. Стоим мы, значит, с товарищем, рыбу ловим. Я говорю: "О, гляди! Вон там, на Осокорках, еще дом построили – это БМП стоит". Теперь понятно?
– Нет.
– Ну, по себестоимости денег! – немного раздражается Виктор.
– По цене БМП, что ли?
– Ну, да! На эти деньги, на которые он там хату построил, можно БМП или танк для наших вояк купить, – доводит до конца свою мысль Виктор.
– Сейчас у богачей там все схвачено, – продолжает возмущаться он. – Я слышал, что для того, чтобы они там в Конче-Заспе нормально жили, всё течение Днепра регулируют.
С автоматами приезжают, шавки эти от олигархов, на дамбу в Канев, в Вышгород. Говорят: "Закрывай шлюзы! Открывай шлюзы!". То-сё, третье-десятое.
По размеренной речи Виктора видно, что живя в этом забытом богом и властями месте, он отвык от городской суеты.
Течение столичной жизни здесь максимально замедляется.
Виктор будто впитал мудрость доиндустриального Киева и готов жить отшельником ради чувства свободы.
Непролазные чащи весной и летом, пение соловьев и кваканье полчища лягушек из местного болотца дают ему ощущение жизни в лесу, а не в мегаполисе.
– Это тебе не в клоповнике или муравейнике. Жил я в квартире. Не понравилось. Что там хорошего? Мозгами тронешься. Дом твой – тюрьма, – мудрствует житель затерянного поселка, прежде чем скрыться во дворе.
На прощание звучит дельный совет, который крутится в голове на всем обратном пути до метро "Выдубичи":
"По тем огромным трубам через реку выйдешь на дорогу. Видел их? То ваше г*вно киевское качают по ним на Бортничи. Смотри не заблудись!".
Евгений Руденко, УП
