...Коли дерева були високими, а бабусі й дідусі – безтурботними дітьми в старому Криму...

У меня совсем мало воспоминаний из раннего детства, но я очень отчетливо помню тот майский день.

Мне лет 5, холодно и пасмурно, отец ведет меня за руку, и мы с ним идём в толпе через центр города. Люди вокруг держат в руках самодельные плакаты и флаги – старые, молодые, с маленькими детьми.

Мы привлекаем внимание прохожих, зевак, продавцов продуктовых магазинов. Они рассматривают нас, обсуждают, усмехаются.

Я не могу понять, чем вызван такой интерес. Сейчас, спустя столько лет, мне кажется, что так люди наблюдают за экзотическими животными в зоопарках.

Любопытство берет верх и я все-таки задаю вопрос отцу: почему эти люди так нас рассматривают, куда мы вообще идём?

– Видишь ли, милая. У крымских татар сегодня день памяти. Когда-то давно наших мам и пап выслали, многие погибли по дороге. Сегодня мы их вспоминаем, – попытался объяснить отец.

Вопросов у меня тогда появилось ещё больше. Это уже потом, чуть позже, бабушка рассказывала нам с сестрой, как они жили с семьей в Феодосии и после освобождения Крыма, ночью постучались, дали на сборы 15 минут. Дальше – товарные вагоны, вши, голод, антисанитария, Урал, барак без окон и дверей, переезд в Узбекистан.

Читать по слогам меня учила она же, а первой книгой стала поэма "Факел над Крымом", которая рассказывает историю Мусы Мамута. В знак протеста против запрета жить в Крыму он поджег себя и через несколько дней скончался в больнице.

Потом была школа, где я в полной мере ощутила на себе как это – быть крымской татаркой и изгоем, "неполноценной". Это когда, например, школьный врач на медосмотре тебе может сказать: "Так а какая же ты крымская татарка, если ты родилась в Узбекистане? Ты узбекская татарка. Нет уже никаких крымских татар".

В детстве я очень любила слушать истории моей бабушки о довоенной Феодосии. Их семья жила на крутом спуске к морю. Бабушка вспоминала местный парк, в котором по выходным играл оркестр, как они бегали детьми на большое поле – смотреть на взлетающие самолеты.

Я помню даже, что во дворе дома росла старая шелковица и прабабушка ругалась на детей из-за чёрных рук.

Не знаю почему, но именно летом 2014 года я попросила родителей отвезти меня в Феодосию. Это была моя последняя поездка в Крым.

Мы гуляли по старой части города, и мама пересказывала уже бабушкины истории: "Вот на этом месте раньше была мечеть, а это – тот самый парк, в котором играл оркестр, а на месте этого магазина стояла цирюльня твоего прадеда".

И я помню, что очень отчетливо представила себе ту самую довоенную Феодосию, когда деревья были высокими, а мои бабушки и дедушки – счастливыми и беззаботными детьми в том старом Крыму.

Этот образ теперь всплывает каждый раз, когда я вспоминаю о Крыме.

P. S. На фото моя бабушка Кафие. Родители ее назвали в честь родного города. Говорят, мы с ней очень похожи.

Севгиль Мусаева, главный редактор УП