Самая маленькая зарплата, самая сложная аттестация, самый низкий уровень доверия – Александр Цывинский о перезапуске БЭБ
Прошло три месяца с тех пор, как опытный детектив НАБУ Александр Цивинский возглавил Бюро экономической безопасности.
Его назначение произошло несмотря на сопротивление Банковой: правительство дважды отказывалось утверждать кандидата, выбранного независимой комиссией, – на основании обращения СБУ. Чтобы устранить какие-любо спекуляции, Цывинскому пришлось пройти полиграф.
В конце концов, 6 августа Цывинский был назначен директором БЭБ. Это решение стало необходимым условием для продолжения макрофинансовой поддержки Международного валютного фонда (МВФ), а также важным этапом евроинтеграционной реформы, которая предусматривает перезапуск бюро.
Задача нового руководителя – не просто провести полную переаттестацию сотрудников, а фактически перезапустить институт в условиях, когда бюджета едва хватает на базовые потребности. БЭБ должен заменить налоговую милицию и сосредоточить финансовые расследования, ныне распыленные между различными силовыми структурами – от СБУ до полиции.
Интервью состоялось до обнародования "пленок Миндича", в которых фигуранты упоминают БЭБ среди других силовых ведомств – возможных реципиентов "черной кассы". Цивинский прокомментировал эту историю отдельно, в письменном ответе для "Украинской правды".
"Люди увольняются, не дождавшись переаттестации. У нас 2800 вакантных должностей"
– В деле НАБУ по Тимуру Миндичу есть материалы прослушивания, из которых следует, что фигуранты тратили теневой кэш и на силовиков – в частности СБУ и БЭБ. О каких суммах может идти речь? Есть ли у вас понимание, кто брал эти средства и чем благодарил?
– БЭБ будет взаимодействовать с НАБУ для установления всех фактов. На сегодня значительная часть руководящего состава, которая работала во время записи указанных пленок, уволилась. В то же время не исключаю, что могли остаться люди, которые причастны к этой ситуации. Будем способствовать коллегам, а также самостоятельно работать над выявлением указанных лиц.
Мы работаем над очисткой нашей системы.
Конкретных сведений о суммах, получателях и конкретных совершенных действиях в настоящее время нет.
– С вашим назначением западные партнёры Украины возлагают надежды на перезагрузку БЭБ и его прозрачную работу. Удалось ли за 3 месяца сдвинуть этот процесс?
– Требование международных партнеров – переаттестация всего личного состава. На 10-ый или 11-ый день после своего назначения я обратился в Министерство иностранных дел относительно того, кто от партнеров должен войти в аттестационные и конкурсные комиссии. Продолжается процесс их формирования. Хотя фактически переаттестация началась с первого дня моего назначения.
Я уволил четырех заместителей, трое были назначены. На 16 департаментов вакантны 11 должностей руководителей. Сотрудники, которые не разделяют новых подходов, сейчас покидают БЭБ сами. На сегодня в целом у нас 2800 вакантных должностей.
В то же время среди действующих работников – много профессиональных умных людей, которые разделяют новые подходы, и для которых открылись возможности для самореализации.
– Было бы наивно полагать, что ваше намерение провести большие чистки не встретит сопротивления системы. С чем вы уже столкнулись?
– Сопротивление есть, но мы работаем в штатном режиме. Часть людей покинули институт самостоятельно.
– Много ли сотрудников покинули БЭБ, не дождавшись переаттестации?
– Около 70 из 1200, и это еще не конец. Переаттестация, предусмотренная законом, достаточно строгая.
Для меня большой вызов провести ее максимально экологично, с уважением к работникам Бюро экономической безопасности и соблюдением международных стандартов. В случае непрохождения работник на 10 лет теряет возможность работать в БЭБ.
Предусмотрено два этапа – тестирования и собеседование; непрохождение любого из них является отдельным основанием для увольнения.
– В чем, по вашему мнению, заключалась проблема предыдущего БЭБа?
– Первая – институциональная. Не приняты нормативные акты, которые бы дали возможность БЭБ работать так, как предусматривает закон. Вторая – самый низкий уровень доверия из всех правоохранительных органов.
Формат работы БЭБ во многом скопирован с предыдущей налоговой милиции. Правительство, парламент, бизнес считают, что БЭБ – аналитический орган, который прежде всего должен предотвращать преступления, а не расследовать.
А закон предусматривает, что оценивать БЭБ следует по уровню возврата денег в доход бюджета.
По моему мнению, оценивать нужно еще и по поступлению налогов в результате эффективной работы БЭБ. Любой возврат денег предусматривает привлечение к уголовной ответственности.
– Какие сферы вы определили для себя как приоритетные?
– Акциз, экспортные / импортные операции, контрабанда, бюджет, так называемая "игорка" (игорный бизнес, – УП), налоги, в частности минимизация. Речь о дроблении ФЛП и зарплате в конвертах.
– Какой политики будете придерживаться в отношении казино и арбитража?
– Мы центральный орган исполнительной власти и отталкиваемся от закона. За три месяца с момента моего прихода на должность мы уже успели разоблачить преступные группы в так называемой "игорке".
Совместно с Минцифрой и Playcity начали взаимодействие в контексте избежания уплаты налогов в этой сфере. Любой платеж, который заводит игрок, должен облагаться налогами. Мы понимаем, как это сделать, и начали конкретную работу в этом направлении.
Пока БЭБ не хватает ресурсов – мы проходим перезагрузку, и это режим турбулентности как для команды, так и для эффективности дел.
В целом проблема казино не ограничивается налогами. Определенные категории граждан должны вообще не допускаться к игровым платформам. В свое время был полный запрет игровых платформ, и это имело свой положительный эффект. Нужно ли так сделать сейчас – надо думать, но ограничивать доступ точно надо.
"Дробление ФЛП прячет до 500 миллиардов гривен. Акциз – еще 25 миллиардов"
– Как вы оцениваете тень в украинской экономике?
– Есть разные оценки, одна из них – что это около триллиона гривен. То есть, если 2,8 триллиона – вся доходная часть бюджета Украины, а 1 триллион – в тени, то де-факто одна треть экономики находится в тени.
Поэтому детенизация – ключевая задача БЭБ. Наша команда работает над детенизацией наиболее чувствительных сфер, которые генерируют наибольшее количество теневых денег. Это – организованные группы.
Акциз, "игорка", налоги – главные сферы, на которые направлено наше внимание.
Есть такая вещь, как дробление ФЛП. Если мы возьмем в целом по Украине – по некоторым оценкам, это прячет до 500 миллиардов гривен. Акциз – 25 миллиардов гривен, контрабанда – большая часть, экспортно-импортные операции. В принципе, работы в Бюро экономической безопасности более чем достаточно.
– Контрабанда невозможна без связи контрабандистов с Госпогранслужбой, таможней, полицией и другими органами власти. Они вам подследственны?
– Контрабанда – это исключительная подследственность Бюро экономической безопасности. У нас есть проблема с нормативным регулированием, чтобы мы могли качественно расследовать этот вид уголовных правонарушений.
Эффективное противодействие контрабанде – это одно из наших обязательств перед Европейским Союзом.
– Поддерживая вас на посту, ЕС рассчитывает, что контрабандных украинских сигарет не будет в условной Португалии?
– Я думаю, да. Кроме того, Украина сможет больше использовать внутренних ресурсов. Если мы вытащим из теневой экономики триллион гривен, сможем стать более самостоятельными и независимыми в решениях.
– Какие практические задачи на ближайшее время вы для себя определили? Какие задачи перед вами поставлены правительством?
– В 2025-ом мы должны сформировать команду. Потому что эффективно противодействовать детенизации, вести досудебные расследования, заниматься превенцией и аналитикой невозможно без мощной команды.
Перед нами стоит задача обновить топ-менеджмент, запустить работу аттестационных и конкурсных комиссий, изменить структуру непосредственно Бюро экономической безопасности, организационно-штатное расписание, усилить аналитическое и международное направления.
Для построения эффективного международного взаимодействия надо запускать совместные следственные группы. Параллельно должны менять подходы к расследованию – делать фокус на сложных уголовных производствах. Привлекать к ответственности бенефициаров схем, а не только исполнителей.
Уже работаем над запуском финансовых расследований. Что такое финансовые расследования? Это тогда, когда мы работаем над тем, чтобы не только привлечь лицо к ответственности, но и найти средства, которые у него оказались, возможно, выведеными за границу, их арестовать и обеспечить возврат в бюджет.
В 2026 году должны уже завершить переаттестацию, на которую заложено до 18 месяцев, и сформировать команду. Этот процесс затронет весь руководящий состав и всех работников.
– 18 месяцев весь ваш штат будет фактически подвешен?
– Штат выполняет свою работу, но да, это турбулентность, и она вызывает волнение в коллективе. Будущее каждого сотрудника зависит от тестирования на знание законодательства и интеллектуальные способности, а также собеседования. Это три этапа. Сейчас имеем только отток кадров.
– У вас есть бюджет на набор новых людей?
– Болезненный вопрос. Но я убежден, что детенизация – это приоритет государства и вопрос с бюджетом будет решен положительно. Государственный бюджет еще не принят.
Я верю, что нормы, которые дискриминируют работников БЭБ, все же будут отменены.
– Имеете в виду, что вы единственный правоохранительный орган, у которого нет брони от армии, но есть самая низкая зарплата?
– Частичное бронирование у нас есть – большая часть руководящего состава забронирована. Но да, проблема существует.
В БЭБ созданы все условия для выявления настоящего лидерства и преданности цели: самая маленькая зарплата, самая сложная из всех государственных органов процедура отбора кадров и аттестации.
У нас самые большие аттестационные комиссии, которые в принципе существуют. Наименьший бюджет, наименьшее количество персонала – из предусмотренных 4-х тысяч человек имеем только 28%, 1200 человек сейчас есть в наличии.
Самое низкое доверие. Самый быстрый срок аудита. То есть уже через несколько месяцев будет аудит проделанного за этот год. Кроме того, имеем методику оценки института, которая прямо противоречит ожиданиям и правительства, и парламента, и бизнеса. В то же время отчетность будет именно в соответствии с этой формой оценивания. Поэтому БЭБ – не для случайных людей.
"Я элементарно не могу купить диктофон для оперативных мероприятий"
– На должности детектива НАБУ вы вели наиболее резонансные производства. Почему решили пойти в БЭБ на меньшую зарплату и большие проблемы?
– Для меня это возможность что-то изменить. Конечно, хотелось стартовать хотя бы с точки 0 – как это делали НАБУ и ГБР. Это было бы просто честно.
Сейчас мы боремся просто за выполнение закона. Например: я элементарно не могу купить диктофон для оперативных мероприятий, хотя законом это предусмотрено. Соответствующие изменения не внесены в инструкции.
У всех органов, которые запускались с нуля, были свои проблемы на старте, но они имели все, что предусматривает для них закон.
Есть ли люди, которые хотят работать в Бюро экономической безопасности? Есть. Немало людей хотят работать честно, открыто, ответственно и наступательно. Если есть состав преступления, работаем, доказываем, отстаиваем свою процессуальную позицию. Если нет состава преступления, мы этим не занимаемся.
Если дискриминация БЭБ завершится, и просто будет выполнен закон, у нас не будет проблем с подбором кадров. Мы будем рассчитывать на тех, кого интересует драйв, на молодых людей, которые хотят что-то изменить в стране, будем работать с бизнесом. Возможно, есть люди в частной сфере, которые хотели бы приобщиться к изменениям в государстве. И как раз сейчас самое время. Мой опыт показывает, что не все всегда ориентированы исключительно на заработную плату.
– Какая зарплата сотрудника БЭБ?
– Скажу в процентах: она на 60% меньше, чем у сотрудника НАБУ и ГБР. Хотя, по закону, у нас все элементы расчета заработных плат – одинаковы. Это касается работников разных ступеней.
– Антикоррупционные органы стартовали не без помощи западных партнеров. Сколько средств партнеров вы намерены привлечь для перезапуска БЭБ?
– Мы очень чётко знаем эту цифру и уже предоставили им соответствующую информацию, но, наверное, будет некорректно её называть. Перед нами стоит задача – запустить финансовые расследования и, например, криминалистическую лабораторию. Это дорогостоящий проект. Международные партнеры могут нам помочь с оборудованием и экспертами по построению определенных процессов. Но есть вопрос заработной платы.
Для того, чтобы предложить хорошему аналитику из частного сектора перейти в государственный, нужно предложить достойную оплату. Возможно, меньшую, чем он получал, но не дискриминационную – он должен видеть, что закон в отношении него работает.
– Вы уже познакомились с Олегом Татаровым? Если да, то каковы результаты разговора?
– Нет, не познакомился.
– Были ли попытки контакта с его стороны?
– Я – руководитель института.
Мы активно взаимодействуем со всеми органами. И я вообще считаю, что наша задача сейчас – это консолидировать все усилия. При взаимодействии, например, с налоговой, с государственным финансовым мониторингом, с другими правоохранительными органами.
– Правоохранительные органы, граница находятся в вертикали Татарова как заместителя главы Офиса президента...
– Мы взаимодействуем со всеми, с кем возникает необходимость, для достижения задач, предусмотренных законом.
Нет, он не звонил.
"БЭБ не расследует коррупцию своих работников – для этого есть другие органы"
– В начале октября в "Украинской правде" вышло расследование о главе одного из департаментов БЭБ Львовщины Романа Мудя. Вы реагировали на это расследование. Мудь уволился из БЭБ и судится за невыплаченную, по его мнению, зарплату. Вы подтверждаете, что этот уже бывший ваш сотрудник был куратором всего БЭБ в области?
– Начну с суда. Здесь вопрос не в фамилии, а в справедливости. Едва ли не каждый, кто увольняется из БЭБ, подает в суд из-за несправедливого начисления заработной платы. И судебная практика полностью на стороне этих людей.
Закон четко предусматривает, что необлагаемый минимум, от которого начисляется зарплата в БЭБ и других спецорганах, составляет 3028 гривен. Этот факт установлен в судебном порядке.
Зато Минфин начисляет нам оплату, отталкиваясь от цифры 2102 гривны.
То есть суд в своих решениях четко прописывает, что минимум составляет 3028 гривен, но в бюджет БЭБ заложено 2102 гривны.
Поэтому вопрос не в лице, о котором вы говорите. Необлагаемый минимум не может быть разным для всех. К сожалению, эта норма закона закладывается и в бюджет на следующий год.
– Если переаттестация отсеет часть ваших сотрудников, они смогут судиться, как Мудь, и у них будут шансы выиграть?
– В течение 2024–2025-го годов в БЭБ и его территориальные управления обратился 21 человек с исковыми заявлениями о перерасчете денежного обеспечения, исходя из прожиточного минимума в размере 3028 гривен. 7 исков были удовлетворены, остальные находятся на рассмотрении судов. Общая сумма уже отсуженных средств – 3,4 миллиона гривен.
– Вернемся к ситуации с Романом Мудем. Правда ли, что он был неформальным куратором всей области?
– Указанное лицо приняло решение об увольнении еще до того, как вышло журналистское расследование.
– Незадолго до того...
– Правильно. Обращаю внимание, что это не реакция на расследование.
Я довел до всех и публично, и непублично свою позицию: каждому, кто видит себя по-другому, я рекомендую принять решение и работать дальше в другом месте. Я не оцениваю сейчас причины его увольнения.
Сейчас активно выходят публикации в отношении различных лиц, которые уже не работают в БЭБ. Я вижу много критики в адрес БЭБ, почему не проводятся антикоррупционные расследования. Это не является подследственностью БЭБ.
Чтобы Бюро экономической безопасности могло в установленный законом способ документировать работников БЭБ, которые совершают коррупционные действия, нам нужна одна простая вещь – чтобы наше подразделение, управление внутреннего контроля было субъектом ОРД (оперативно-розыскной деятельности, – УП).
Сейчас оно не субъект ОРД и может проводить только служебные расследования.
– Этот кейс вы могли прямо передать бывшим коллегам из НАБУ?
– Здесь скорее подследственность ГБР.
– По этому поводу есть расследование?
– Если бы этот человек на момент выхода материала работал в Бюро экономической безопасности, мы начали бы служебное расследование по данному факту. И, между прочим, мы уже создали дисциплинарную комиссию, которой в БЭБ не было больше года.
Мне неизвестно, осуществляется ли досудебное расследование. Мы не являемся субъектами таких расследований. БЭБ не расследует коррупцию в виде противоправных действий своих работников. Для этого есть другие правоохранительные органы.
На данный момент руководитель Львовского территориального управления уволен, указанное лицо, о котором вы сказали – также уволено. Еще один важный руководитель написал заявление на увольнение. Говорить о слухах я не могу.
Могут ли работники правоохранительных органов совершать уголовные правонарушения? Да, могут, это же не секрет. Моя задача – сделать так, чтобы такие ситуации были исключительными.
Вопрос добропорядочности для меня приоритетен. Я всем говорил: если есть претензия к работникам БЭБ, мы всегда будем объективно разбираться. Но я никогда не буду принимать решение только на основе журналистского расследования.
Татьяна Даниленко, УП