Свои как чужие

Мои друзья и родители живут в Крыму. На вопрос: "Что у вас происходит?" – они хором отвечают: "Ничего!"

"Но, как же российские БТР?" – нервничаю я. "А, да так это для порядка, – спокойно отвечают мне. – Это чтобы ваши бендеры не приехали в Крым".

Я теряю самообладание и кричу в трубку раз за разом: "Хорошо, тогда считайте, что я – бендеровка!"

Вообще-то Бендеры – город в Приднестровье. И я это хорошо знаю.

Для большинства крымчан – бендеровцы – сродни Бабаю. Никто их ни разу в жизни не видел, но все их боятся. При этом мало кто может пояснить, вообще-то, кто такой этот Бандера и почему говорят "бендеровцы".

Редкий знаток, в возрасте, путая исторические факты, может рассказать, что Бандера вместе с фашистами боролся против советской армии. Ни слова про то, что он, собственно, боролся и с фашистами, и с Советами одновременно, и был одним из лидеров Украинской Повстанческой Армии – вы не услышите.

Я понимаю, что моим крымчанам очень тяжело разобраться в ситуации. Долгие годы они живут в российском информационном поле. И последние три месяца не исключение. Поэтому для жителей Крыма российские войска в Симферополе – это свои, которые приехали защищать. А украинцы с Майдана – чужие, которые приедут нападать.

Такая вот дуальность.

За 24 года Крым до сих пор не ассоциирует себя с Украиной. Полуостров – как орган, который не может прижиться. С точки зрения человеческой жизни – больше двадцати лет – это много. С точки зрения народообразования – мало.

Да мы пока не стали одной нацией. Но лишь потому, что растем и формируемся на базе, вы уж извините, советской нации, которой, по сути, нет, но связь между людьми осталась. Именно эти связи и создают у крымчан ощущение единых интересов с Россией.

То, что происходит в Крыму – это проявление симптомных болей российского правительства и, в частности, Владимира Путина. Он – советский человек. Ему сложно признать, что при всех усилиях и поддержке, которая была оказана официальному Киеву, он проиграл народу Украины.

Он верит в руку Запада, в специально подготовленных боевиков, но никогда – в то, что люди в строительных касках и с защитой, сделанной из подручных материалов, смогли отстоять Майдан.

Поэтому он будет бороться за Крым, который для него не цель, а средство вернуть себе ощущение того, что он контролирует ситуацию в регионе.

Поймут ли это крымчане? – Вряд ли. Они будут до последнего инфантильно доказывать, что россияне их защищают.

Я не верю в войну. Она бессмысленна для России. Я верю, что будут сложные переговоры, в которых выиграют те, у кого нервы крепче. Главное не поддаваться на панику.

Чего хотят крымчане? Говорить по-русски, самостоятельно выбирать глав администраций и правительство, оставлять налоговые сборы в Крыму. И если ради этого надо отделиться – отделяйтесь.

Хватит пугать нас русскими и федерализацией.

Крымчане, пора вырасти и перестать быть средством. Эта война, прежде всего, не нужна вам.

Вместо того чтобы скандировать "Россия!" – начинайте писать письма дяде Вове, чтобы он вывел свои войска.

Анастасия Рингис, журналист, соорганизатор TEDxKyiv, специально для УП