Мирные переговоры, начатые после обнародования в конце ноября 2025 года "плана" урегулирования, авторство которого до сих пор остается неясным, зашли туда, куда и можно было ожидать, — в тупик.
В начале декабря специальные посланники президента Соединенных Штатов Стив Уиткофф и Джаред Кушнер были приняты в Москве в и были приняты в свойственный Путину способ. Сначала они ждали в коридоре, потому что российский диктатор во время, заранее определенное для начала переговоров, запугивал Европу войной.
Затем, когда Путин наконец согласился принять представителей "снова большой" Америки, он пять часов водил их за нос, демонстрируя, какова неизменная цель Москвы в войне против Украины. Эту цель можно заворачивать в разные переговорные формулировки, но суть остается той же: речь идет об устранении "первопричин войны", то есть о возвращении Украины в российскую сферу влияния и пересмотре расширения западного блока, самым выразительным проявлением которого стало продвижение НАТО на восток.
Американцам осталось лишь признать, что хотя переговоры и были "продуктивными", к миру не стало ближе, чем тогда, когда Дональд Трамп почти год назад начинал свои усилия, рассчитывая на быстрый успех и признание в виде Нобелевской премии мира.
Не стоит сомневаться, что президент Соединенных Штатов искренне хочет завершения войны в Украине. Впрочем, до сих пор непонятно, каким именно президент США видит этот мир. Известно лишь то, что он ожидает от Украины уступок и принятия того факта, что мир будет иметь свою цену. Какой именно будет эта цена — должны определить переговоры.
Не вызывает сомнения, что мира хотят и лидеры европейских государств, и руководители Европейского Союза. Именно на Европу во все большей степени ложится ответственность за помощь Украине, и вместе с этим растет осознание: безопасность Европы зависит преимущественно от нее самой. Соединенные Штаты, несмотря на то что остаются необходимым элементом этой безопасности, под руководством Дональда Трампа перестали быть ее гарантом и превратились скорее в фактор непредсказуемости. Настолько, что Европа демонстративно устраняется на второй план в переговорном процессе, который ведут Соединенные Штаты по вопросам европейской безопасности.
Трудно понять, это непосредственная цель США или лишь инструмент, призванный заставить Европейский Союз и европейские государства более четко определиться не только в вопросе их вклада в ведение нынешней войны, но и в вопросе ее завершения и формирования послевоенной системы безопасности.
Без европейской поддержки Украина не смогла бы сопротивляться российской агрессии. Но какова политическая цель поддержки? Означают ли декларации о необходимости сохранения украинского суверенитета также поддержку украинского видения условий прекращения боевых действий и справедливого мира? Или же предусматривают, псотупки со стороны Украины в обмен на гарантии безопасности и участие Европы в послевоенном восстановлении?
Нет сомнений, что мира больше всего хотят сами украинцы. Ежедневно они платят за войну огромную цену — убитыми, ранеными и разрушенной инфраструктурой. В то же время украинцы хорошо понимают: цена плохого мира будет еще выше.
Опрос общественного мнения, проведенный агентством Gradu 25 ноября, показывает, что 63% украинцев отвергают возможность де-факто признать российскую принадлежность оккупированных территорий в Донецкой и Луганской областях; соглашаются на это 29%.
Так же 63% респондентов не принимают идеи сокращения Вооруженных сил Украины, тогда как 28% готовы были бы на такое условие.
Сценарии завершения войны и модели послевоенного развития, анализируемые экспертными средами, однозначно свидетельствуют: любое соглашение, ограничивающее суверенитет Украины или передающее ее под большее или меньшее влияние Москвы, неизбежно приведет к глубокому социальному, политическому и экономическому кризису.
Последствия кризиса невозможно будет удержать в пределах Украины — они будут распространяться на соседние государства и станут инструментом российского дестабилизирующего влияния на европейские страны. Это будет цена, которую заплатят соседи Украины за плохой мир, навязанный ей извне.
Существует ли хоть какой-то хороший сценарий?
Да, существует, — утверждают авторы манифеста "Выжить, выстоять, победить!". Группа украинских интеллектуалов, деятелей культуры и представителей гражданского общества обнародовала 1 декабря, в годовщину референдума 1991 года, который засвидетельствовал независимость Украины, документ, напоминающий об истинной ставке этой войны и предлагающий оптимальный и реалистичный путь ее завершения.
Авторы манифеста убеждены, что Украина до сих пор может победить, несмотря на номинальное преимущество российских сил и все более ощутимое истощение украинского общества. Это правда, что полная победа, которая означала бы устранение самой причины войны —, то есть крах неоимперской России, — вряд ли возможна в короткие временные рамки. Однако возможной остается победа, основанная на достижении трех реалистичных целей.
Первую из этих целей украинцы достигают на поле боя, применяя метод стратегической нейтрализации врага. Удары, направленные на критически важные точечные цели, которые сочетают технологические и тактические инновации, приводят к тому, что Россия не смогла и до сих пор не может достичь ни одной стратегической цели военным путем. Напротив — именно украинцы вытеснили Черноморский флот из западной части Черного моря, восстановив морской путь для собственной внешней торговли. Так же сегодня они наносят удары по российской энергетической и нефтегазовой инфраструктуре.
Стратегическая нейтрализация не обеспечит Украине стратегического прорыва, однако не позволяет осуществить такой прорыв России, что фактически приводит к паритету в вооруженном противостоянии.
Это позволяет реализовать еще две цели, которые могут определять украинскую победу: сохранение суверенитета Украины и социально-экономическое развитие, основанное на демократическом управлении государством, уважении к верховенству права и принадлежности к западноевропейскому ценностному пространству.
Парадоксально, но свидетельством украинских стремлений и готовности воплощать их на практике стал внутренний политический кризис, в который Украина попала из-за коррупционного скандала. Действительно, кризис коснулся высших ступеней власти. Однако дело не стало бы публичным, если бы не мобилизация гражданского общества в защиту независимых антикоррупционных институтов. Украинское общество способно обороняться, потому что имеет доступ к информации, которую предоставляют независимые медиа и которая раскрывает даже самые неудобные для власти факты.
Несмотря на войну, украинцам удалось выстроить систему демократической устойчивости, опирающуюся на силу самостоятельного и активного гражданского общества.
Авторы манифеста, очерчивая украинские стремления и потенциал, недвусмысленно дают понять: оставить Украину в пределах "русского мира" в результате плохого мира будет означать поражение не только для Украины, но и для всей Европы. И наоборот — украинская победа является победой Европы и свободного мира. Эту альтернативу следует перевести на язык конкретики, о которой уже говорилось ранее.
Поражение Украины будет означать пространство длительного социально-политического кризиса, который будет распространяться на соседние страны. Альтернатива этому — помощь Украине в достижении победы, состоящей из трех элементов, обозначенных в манифесте: поддержки стратегической нейтрализации России на поле боя, гарантий украинского суверенитета и интеграции Украины в европейское пространство благосостояния и развития.
Третьего пути не существует: ослабление или отказ от любого из трех очерченных в Манифесте столпов неизбежно приведет к первому сценарию — длительного кризиса. Если кризис наступит, то будет представлять для безопасности Польши и других европейских государств даже большую угрозу, чем риск прямой вооруженной конфронтации с Россией. Именно поэтому война в Украине является также и нашей войной. И именно поэтому украинская победа соответствует польским национальным интересам и не может быть заложницей внутренних политических споров в самой Польше.
Эдвин Бендик, Председатель Правления Фонда имени Стефана Батория, Польша