Язык мой, друг мой

С приближением выборов в сводках новостей замелькали сообщения на одну из любимых нашими политиками тем, правда, в последнее время несколько подзабытую – статус русского языка.

Юлия Тимошенко, напомню, пообещала мировому украинству, что русский язык никогда не станет вторым государственным. А Партия регионов, видимо вспомнив свое историческое предназначение, бросилась защищать великий и могучий в Конституционном Суде от той же Тимошенко.

Вместе с тем, как мне кажется, в нынешней избирательной кампании эта тема едва ли будет определяющей. И дело не только и не столько в экономическом кризисе, когда, простите за грубость, – не до жиру.

Думаю, дело в другом. Избиратели – и те, что надеялись, что русский язык станет государственным или, как минимум, официальным, и те, кто этого не хочет ни при каких обстоятельствах, попросту не верят проводникам соответствующих идей в большой политике.

И, действительно, что изменилось с тех пор, как Партия регионов объявила, что добьется государственного статуса для русского языка? Да ровным счетом ничего. Какие подвижки произошли на пути повышения престижа украинского языка, как нам это непрестанно обещает Виктор Ющенко и другие хранители духовности? Никаких.

Тем не менее, проблема языка, а, точнее, языков, их использования и взаимодействия, в Украине существует. И решать ее, рано или поздно, придется.

Но, Украина обязательно должна предоставить какой-то статус русскому языку. Для своего же блага.

Конечно, не может идти и речи о его равном статусе с украинским языком. Во-первых, русскоязычных все же меньше. А во-вторых, трудно представить реакцию, к примеру, львовян или тернопольчан, которых "осчастливят" необходимостью снова учить "язык оккупантов".

Естественно, речь может идти только о закреплении этого статуса на так называемых "русскоговорящих" территориях.

Понимаю, что противники этой идеи резонно возразят – усиление позиций русского языка в русскоязычных регионах приведет только к дальнейшему обособлению этих территорий и, что самое главное, усиление русского языка возможно лишь за счет ослабления украинского.

Что ж, с одной стороны, такая угроза действительно есть. Но с другой, разве попытки украинизировать Крым имели какой-либо эффект, кроме того, что жители автономии еще больше стали симпатизировать России. А полуостров все чаще называют возможной площадкой противостояния между Украиной и РФ.

А представьте, как Затулин в очередной раз с торжественным видом обещает крымчанам защищать их право на использование русского языка? А в ответ – все права защищены.

Действительно, в Российской империи, в СССР украинский подвергался всяческому ущемлению, но, тем не менее, была украинская литература. Есть ли она сейчас?

Если украинский язык не убил тоталитаризм, неужели его доконают демократия и рынок?

Нужно посмотреть на проблему с другой стороны. Наивно думать, что по мере того, как будут вымирать поколения, родившиеся в СССР, новые украинцы будут общаться исключительно на государственном языке.

У этих людей рождаются дети, внуки, и они также сохраняют в том или ином виде, русский, как основной язык общения (кстати, этот вид языка все больше и больше деградирует и рискует в ближайшее время превратиться в так называемый Ukrainian Russian наподобие того, что называется American English).

Кроме того, они будут смотреть российские сериалы, которых, по определению, больше чем украинских, читать русские книги, которых больше чем украинских, и они почему-то дешевле.

Им будут прививать "высокие стандарты демократии" Савик Шустер и Евгений Киселев, тоже на русском.

Поэтому задачу повышения престижа украинского языка никто не отменял. Но и проблему статуса русского языка – тоже.

Главное, перестать твердить о том, что русский – это язык другого государства. Это и язык Украины, язык украинцев. Кем, по-вашему, были тысячи русскоязычных киевлян, стоявшие в 2004 году на Майдане?

А сотни русскоязычных харьковчан и единицы дончан, которые тогда не побоялись открыто поддержать Ющенко (пусть они потом горько об этом пожалели)?

Виктор Авдеенко, для УП