Последний крестоносец
Вторник, 15 июня 2004, 12:55
Памяти Рональда Рейгана
Сердца крестоносцев под тяжестью лат
Без устали бьются и боем горят.
Пусть в звоне щитов и мечей
Никто пред врагом не отступит назад!
Бертран де Борн, XII в.
Мне очень нравятся герои. И самое прекрасное то, что они живут среди нас.
Рональд Рейган
Старожил американской политики Генри Киссинджер высказал однажды парадоксальную мысль, рассуждая о Рейгане на конференции историков. Киссинджер сказал: "Когда вы разговариваете с Рейганом, то иногда удивляетесь, почему кому-то могло прийти в голову, что он может быть президентом, или хотя бы губернатором.
Но тогда именно вам, историкам, следует объяснить, как столь неинтеллектуальный человек мог управлять Калифорнией восемь лет, а Вашингтоном почти семь" (дело было еще в бытность Рейгана президентом). Позже Киссинджер изумлялся, - и как только могла произойти утечка с такого неформального и чисто научно-академического мероприятия?! – проходившего, кстати говоря, в Библиотеке Конгресса США!
Однако принципиально важно не столько это (несколько, на мой взгляд, искусственное) изумление, сколько развитие тезиса. "Средства массовой информации стали охотно пережевывать первую часть моего заявления, - пишет Киссинджер, - однако для историка гораздо более интересна вторя часть". И в этом американский дипломат, конечно же, прав. Действительно, - как?
Удивительно уже то, что актер стал губернатором самого богатого и густонаселенного американского штата Калифорния, а затем и президентом великой сверхдержавы. Напомню, что дело было за четверть века до начала административной карьеры Шварценеггера, и Рейган, в отличие от Шварценеггера, вовсе не был суперзвездой мирового масштаба (правда, он имел солидный опыт руководителя профсоюза актеров).
Итак, губернаторство (тем более - президентство) Рональда Рейгана можно уже само по себе считать чудом. В исполнении своих обязанностей он был откровенно, почти демонстративно непрофессионален – в бюрократическом понимании профессиональности политика. Он говорил – "президент должен знать все!
Поэтому, если что-то произошло, будите меня немедленно - даже на заседании Кабинета Министров". И биографы честно признают, что в этой шутке почти не было шутки. Тем не менее, именно при Рейгане противостояние сверхдержав разрешилось в пользу Америки. Объясняя этот парадокс, Генри Киссинджер пишет: "Да, у Рейгана, возможно, было всего лишь несколько ключевых идей, но они-то как раз и оказались стержневыми внешнеполитическими проблемами того периода". И резюмирует: "Это доказывает, что ключевыми качествами руководителя является чувство выбора направления и крепость собственных убеждений".
Сегодня уже можно признать, что в то время, когда Рейган объявил Советский Союз "империей зла" и призвал к крестовому походу против коммунистического экспансионизма, этот самый экспансионизм уже выдыхался. Фактически СССР надорвался, поддерживая и насаждая по всему миру больших и малых диктаторов, как только они объявляли о своей социалистической ориентации.
Основы будущего поражения были заложены в самой основе послевоенного мироустройства, когда СССР выстраивал сеть восточноевропейских и азиатских сателлитов, а США помогали западноевропейским и азиатским союзникам, рассматривая их как младших, но все-таки партнеров.
Выросшие экономики Европы, Японии, "азиатских драконов" укрепляли американскую систему, в то время, как авантюры с насаждением "младших братьев" создавали по всему миру бездонные бочки, в которые нескончаемым потоком утекали ресурсы СССР.
Модернизация советской экономики в той или иной форме и пересмотр внешнеполитической доктрины были совершенно неизбежны, и нет ни вины, ни заслуги Рейгана в том, что "модернизатор" Горбачев оказался совершенно неспособен сколько-нибудь грамотно управлять этим процессом. Впрочем, об этом легко говорить сегодня. А тогда, в начале 80-х годов все выглядело куда как устрашающе.
США еще далеко не оправились от шока вьетнамской войны, в то время как напор коммунистической системы, казалось, набирал все большие обороты - Африке, в Азии, в Латинской Америке – на Кубе и в Никарагуа, то есть на ближайших подступах к США. И Рейган, призывая к крестовому походу в защиту демократии и впрямь напоминал первых вождей Первого крестового похода – Раймонда Тулузского и Готфрида Бульонского.
Был в этом какой-то отчаянно бесшабашный порыв. Да и в целом в атмосфере противостояния в 80-е годы было что-то от раннего Средневековья, от противостояния Христианского Мира Миру Ислама, - когда жаркие битвы отнюдь не препятствовали сдержанному уважению между противниками.
Неслучайно дипломаты (и спецслужбисты) обеих сторон вспоминают восьмидесятые годы с нескрываемой ностальгией. Разумеется, во всем этом немало мифов. За флером пышных и красочных описаний деяний первых крестоносцев как-то забылись и грязь, и варварство, и жуткое разорение захваченного крестоносцами священного Иерусалима:
Мечи обнажив, рыскают франки по городу.
Они никого не щадят, даже тех, о пощаде кто молит.
Падал неверных народ под ударами их,
как падают желуди с дуба гнилые...
- с чувством глубокого и искреннего удовлетворения писал хронист. За успехами и победным громом рейгановской дипломатии также осталось много такого о чем не любят сегодня вспоминать – огромные ресурсы, направленные на поддержку афганских моджахедов (именно эти деньги стали тем фундаментом, на котором Бен Ладен построил свою террористическую империю), и скандал "Иран-‘контрас’", бывший, по признанию самого Рейгана, грязной сделкой "заложники в обмен на оружие".
Причем американцы не столько поверили в непричастность своего президента к незаконным махинациям, сколько решили, в конце концов, его простить.
И все-таки в нашем восприятии, в общественном сознании первые крестовые походы останутся деянием героическим, возвышенным и благородным. Уже через сто лет, собравшись в Четвертый крестовый поход, храбрые рыцари, забыв о «неверных», захватили и страшно разграбили «Второй Рим» - православный Константинополь, успокоив себя теологическим открытием, что, мол, православные – такие еретики, что "аж чертям тошно".
Оправдание странное, если учесть, что Первый поход был провозглашен именно в помощь православным, братьям-единоверцам. Характерно, что Владимир Путин - нынешний правитель "Третьего Рима", похоже, очень хорошо помнит о судьбе Константинополя, и, несмотря на весь ура-патриотический стиль своей политики, постоянно отступает – в Средней Азии, в Грузии, в Аджарии, в Литве.
Равновесие сил и рыцарственное противостояние осталось в далеком прошлом. Смерть последнего "крестоносца" Рональда Рейгана подвела черту под героической эпохой. В 1988 году он сказал: "Если мне когда-нибудь понадобится трансплантант, это будет проблема: у меня есть части, которых больше не делают".
Сердца крестоносцев под тяжестью лат
Без устали бьются и боем горят.
Пусть в звоне щитов и мечей
Никто пред врагом не отступит назад!
Бертран де Борн, XII в.
Мне очень нравятся герои. И самое прекрасное то, что они живут среди нас.
Рональд Рейган
Старожил американской политики Генри Киссинджер высказал однажды парадоксальную мысль, рассуждая о Рейгане на конференции историков. Киссинджер сказал: "Когда вы разговариваете с Рейганом, то иногда удивляетесь, почему кому-то могло прийти в голову, что он может быть президентом, или хотя бы губернатором.
Но тогда именно вам, историкам, следует объяснить, как столь неинтеллектуальный человек мог управлять Калифорнией восемь лет, а Вашингтоном почти семь" (дело было еще в бытность Рейгана президентом). Позже Киссинджер изумлялся, - и как только могла произойти утечка с такого неформального и чисто научно-академического мероприятия?! – проходившего, кстати говоря, в Библиотеке Конгресса США!
Однако принципиально важно не столько это (несколько, на мой взгляд, искусственное) изумление, сколько развитие тезиса. "Средства массовой информации стали охотно пережевывать первую часть моего заявления, - пишет Киссинджер, - однако для историка гораздо более интересна вторя часть". И в этом американский дипломат, конечно же, прав. Действительно, - как?
Удивительно уже то, что актер стал губернатором самого богатого и густонаселенного американского штата Калифорния, а затем и президентом великой сверхдержавы. Напомню, что дело было за четверть века до начала административной карьеры Шварценеггера, и Рейган, в отличие от Шварценеггера, вовсе не был суперзвездой мирового масштаба (правда, он имел солидный опыт руководителя профсоюза актеров).
Итак, губернаторство (тем более - президентство) Рональда Рейгана можно уже само по себе считать чудом. В исполнении своих обязанностей он был откровенно, почти демонстративно непрофессионален – в бюрократическом понимании профессиональности политика. Он говорил – "президент должен знать все!
Поэтому, если что-то произошло, будите меня немедленно - даже на заседании Кабинета Министров". И биографы честно признают, что в этой шутке почти не было шутки. Тем не менее, именно при Рейгане противостояние сверхдержав разрешилось в пользу Америки. Объясняя этот парадокс, Генри Киссинджер пишет: "Да, у Рейгана, возможно, было всего лишь несколько ключевых идей, но они-то как раз и оказались стержневыми внешнеполитическими проблемами того периода". И резюмирует: "Это доказывает, что ключевыми качествами руководителя является чувство выбора направления и крепость собственных убеждений".
Сегодня уже можно признать, что в то время, когда Рейган объявил Советский Союз "империей зла" и призвал к крестовому походу против коммунистического экспансионизма, этот самый экспансионизм уже выдыхался. Фактически СССР надорвался, поддерживая и насаждая по всему миру больших и малых диктаторов, как только они объявляли о своей социалистической ориентации.
Основы будущего поражения были заложены в самой основе послевоенного мироустройства, когда СССР выстраивал сеть восточноевропейских и азиатских сателлитов, а США помогали западноевропейским и азиатским союзникам, рассматривая их как младших, но все-таки партнеров.
Выросшие экономики Европы, Японии, "азиатских драконов" укрепляли американскую систему, в то время, как авантюры с насаждением "младших братьев" создавали по всему миру бездонные бочки, в которые нескончаемым потоком утекали ресурсы СССР.
Модернизация советской экономики в той или иной форме и пересмотр внешнеполитической доктрины были совершенно неизбежны, и нет ни вины, ни заслуги Рейгана в том, что "модернизатор" Горбачев оказался совершенно неспособен сколько-нибудь грамотно управлять этим процессом. Впрочем, об этом легко говорить сегодня. А тогда, в начале 80-х годов все выглядело куда как устрашающе.
США еще далеко не оправились от шока вьетнамской войны, в то время как напор коммунистической системы, казалось, набирал все большие обороты - Африке, в Азии, в Латинской Америке – на Кубе и в Никарагуа, то есть на ближайших подступах к США. И Рейган, призывая к крестовому походу в защиту демократии и впрямь напоминал первых вождей Первого крестового похода – Раймонда Тулузского и Готфрида Бульонского.
Был в этом какой-то отчаянно бесшабашный порыв. Да и в целом в атмосфере противостояния в 80-е годы было что-то от раннего Средневековья, от противостояния Христианского Мира Миру Ислама, - когда жаркие битвы отнюдь не препятствовали сдержанному уважению между противниками.
Неслучайно дипломаты (и спецслужбисты) обеих сторон вспоминают восьмидесятые годы с нескрываемой ностальгией. Разумеется, во всем этом немало мифов. За флером пышных и красочных описаний деяний первых крестоносцев как-то забылись и грязь, и варварство, и жуткое разорение захваченного крестоносцами священного Иерусалима:
Мечи обнажив, рыскают франки по городу.
Они никого не щадят, даже тех, о пощаде кто молит.
Падал неверных народ под ударами их,
как падают желуди с дуба гнилые...
- с чувством глубокого и искреннего удовлетворения писал хронист. За успехами и победным громом рейгановской дипломатии также осталось много такого о чем не любят сегодня вспоминать – огромные ресурсы, направленные на поддержку афганских моджахедов (именно эти деньги стали тем фундаментом, на котором Бен Ладен построил свою террористическую империю), и скандал "Иран-‘контрас’", бывший, по признанию самого Рейгана, грязной сделкой "заложники в обмен на оружие".
Причем американцы не столько поверили в непричастность своего президента к незаконным махинациям, сколько решили, в конце концов, его простить.
И все-таки в нашем восприятии, в общественном сознании первые крестовые походы останутся деянием героическим, возвышенным и благородным. Уже через сто лет, собравшись в Четвертый крестовый поход, храбрые рыцари, забыв о «неверных», захватили и страшно разграбили «Второй Рим» - православный Константинополь, успокоив себя теологическим открытием, что, мол, православные – такие еретики, что "аж чертям тошно".
Оправдание странное, если учесть, что Первый поход был провозглашен именно в помощь православным, братьям-единоверцам. Характерно, что Владимир Путин - нынешний правитель "Третьего Рима", похоже, очень хорошо помнит о судьбе Константинополя, и, несмотря на весь ура-патриотический стиль своей политики, постоянно отступает – в Средней Азии, в Грузии, в Аджарии, в Литве.
Равновесие сил и рыцарственное противостояние осталось в далеком прошлом. Смерть последнего "крестоносца" Рональда Рейгана подвела черту под героической эпохой. В 1988 году он сказал: "Если мне когда-нибудь понадобится трансплантант, это будет проблема: у меня есть части, которых больше не делают".
