Мороза мучат страх и угрызения совести
Самый честный и неподкупный политик Украины. Именно так с некоторых пор Украинской правде придется именовать лидера Соцпартии Александра Мороза, который подал уже 4 (!) иска о защите своей чести и достоинства к Украинской правде, придираясь к разного рода критическим статьям в его адрес.
Есть, правда, опасения, что над нами будут смеяться – разве кто-то теперь поверит подобной характеристике Мороза?
Во избежание лишней траты времени в судах, обращаем внимание антикризисного спикера на то, что изложенное ниже – является личным мнением его бывшего соратника, а любые неприятные для Александра Александровича эпитеты следует расценивать исключительно как оценочные суждения.
***
Бывший советник Александра Мороза и член СПУ Владимир Цвиль – человек, непосредственно причастный к кассетному скандалу. В конце 2000 года именно он по просьбе лидера социалистов вывозил за границу Николая Мельниченко и его записи.
Партнер Цвиля по бизнесу Владимир Болданюк предоставлял убежище майору с семьей в Чехии на протяжении четырех с половиной месяцев – до получения ними убежища в США.
Два года спустя Цвиль издал собственную книгу "В центре кассетного скандала", где, в частности, подчеркивал, что Мороз познакомил его с Мельниченко задолго до исчезновения Георгия Гонгадзе и начала кассетного скандала.
Дерзкий "кидок", благодаря которому Александр Мороз стал главой Верховной Рады, а к власти в Украине пришла антикризисная коалиция, в конце концов, открыл людям глаза на настоящую цену "нравственности" известного деятеля.
Сегодня в адрес лидера Соцпартии используют такие эпитеты, как "предатель" и "иуда".
Кроме того, в народе говорят, что Мороз залез на место спикера по костям Гонгадзе.
Все чаще звучат призывы пересмотреть его роль в событиях вокруг убийства журналиста.
Не секрет, что Александра Мороза постоянно беспокоит дело Гонгадзе.
Сегодня он судится с Украинской Правдой, открывает доску памяти погибшего журналиста в Верховной Раде, празднует годовщину акции "Украина без Кучмы", призывает "закрыть вопрос" о его знакомстве с майором Мельниченко, и, вместе с тем, дает хамские оценки процессу, который продолжается в Апелляционном суде.
В ответ на заявление представительницы потерпевшей стороны Валентины Теличенко, которая подчеркнула необходимость прекратить давление на суд со стороны политиков, глава Верховной Рады назвал процесс над убийцами Гонгадзе "уголовщиной".
А недавно Мороз подал иск против адвоката Мирославы Гонгадзе. Заявление подано в известный своей "независимостью" от власти Печерский суд.
Создается впечатление, что только Александр Александрович в деле Гонгадзе "моральный", а вокруг него – только лжецы, провокаторы и преступники.
Но существует правдивое объяснение поведения антикризисного спикера: его мучают страх и угрызения совести.
Мороз чувствует собственную вину в трагедии журналиста, и это не дает ему покоя. Его постоянно преследует страх, что кто-то заявит об этом вслух.
На сегодняшний день есть все основания утверждать, что у лидера Соцпартии была информация с записей Мельниченко, и он знал об угрозе жизни Георгия Гонгадзе, но ничего не сделал, чтобы предотвратить преступление.
Во-первых. Я неоднократно заявлял публично, что Мороз обратился ко мне с просьбой оказать содействие отъезду Мельниченко за границу не в октябре 2000 года, а намного раньше. Председатель СПУ представил мне его, как чрезвычайно близкого ему человека, который нуждается в помощи для лечения дочери. Итак, Мороз и охранник Кучмы были знакомы задолго до исчезновения Гонгадзе.
Во-вторых. Есть признания самого Мельниченко, сделанные в интервью журналисту Роману Купчинскому. Там Николай откровенно рассказывает, что встречался с Морозом и пересказывал ему содержание подслушанных разговоров Кучмы летом 2000 года.
Аутентичность записи, которая велась с согласия собеседников, не вызывает никаких сомнений. Роман Купчинский официально свидетельствовал об этом в генпрокуратуре Украины.
В-третьих. Мороз хорошо знал, о чем говорят в кабинете на Банковой. Подтверждение этому можно найти в обнародованных записях разговоров Кучмы. Например, в диалоге экс-президента с бывшим социалистом Александром Чижом:
Чиж: ... Я боюсь що це, може, десь фіксується…чи щось.
Кучма: Та ні, не може бути!
Чиж: Минулої зустрічі Мороз носився з тим, що я вам сказав, що вважаю вас "хрещеним батьком". Тому, в мене є підозр,а що може тут пишеться. Ну, ви знаєте, як воно… Але факт.
О чрезвычайной, как для оппозиционного деятеля, осведомленности Мороза свидетельствуют его отдельные выступления в Верховной Раде летом 2000 года.
11 июля он обозвал тогдашнего вице-спикера Медведчука представителем "криминалитета" и "сексотом КГБ", а 14-го спросил у руководителя правительства Ющенко – кто, по его мнению, мог отдать приказ о слежке "за премьер-министром в европейском государстве"?
За неделю до этого глава СБУ Деркач убеждал Кучму, что Медведчук и Суркис были в советские времена "агентами КГБ", а руководитель управления Госохраны Шепиль докладывал президенту о том, как Ющенко провел выходные – съездил в субботу к матери в Хоружевку, а в воскресенье осуществил конную прогулку.
Соответствующую информацию можно найти в обнародованных записях Мельниченко.
В-четвертых. Существуют вещественные доказательства того, что разговоры Кучмы своевременно отслеживались и анализировались "клиентами" Мельниченко.
Среди его записей есть аудио-файлы с фрагментами, касающимися Гонгадзе, которые были подготовлены еще летом 2000 года – их умышленно выделили из часовых разговоров экс-президента. Об этом свидетельствует информация о дате и времени создания соответствующих аудио-файлов. Эти доказательства также находятся в распоряжении Генпрокуратуры.
Итак, возникают закономерные вопросы.
Кто работал с записями, "вовремя" выделяя из них фрагменты относительно Гонгадзе, кто их прослушивал и зачем?
И самое главное – что было сделано с целью опередить преступление против журналиста?
Шесть лет подряд журналисты задают Николаю Мельниченко один и тот же вопрос:
Почему он все-таки не предупредил Георгия об опасности, которая ему угрожает?
Может потому, что так решил Александр Мороз? А может, Морозу было выгодно ждать, когда случится несчастье, чтобы потом сделать достоянием общественности записи соответствующих разговоров Кучмы?
Если это так, то вообще такие действия квалифицируются законодательством как преступление. За не сообщение (утаивание) преступления предусмотрена ответственность согласно статье 396 Уголовного Кодекса: "Заранее не обещанное утаивание тяжкого или в особо тяжкого преступления".
Более того, Мороз давно обладал достоверной информацией об обстоятельствах исчезновения Гонгадзе, но не сообщал об этом правоохранительным органам.
Весной 2001 года, в разгар кассетного скандала, Мороз передал известному в Украине журналисту интересную записку. Там было указано: Георгия Гонгадзе встретил возле дома по бульвару Леси Украинки генерал МВД Алексей Пукач. Тот предъявил журналисту свое удостоверение и предложил сесть в машину – якобы для срочного собеседования в райотделе милиции.
По большому счету, Морозу можно инкриминировать даже не утаивание преступления, а соучастие в нем. То есть, не исключено, что он знал не только о намерении совершения тяжкого преступления, но и об обстоятельствах его осуществления.
Однако "моральный" деятель использовал эту информацию только в свою пользу – в политических целях – и ничем не помог следствию.
Мог ли Мороз, при желании, предотвратить преступление против Гонгадзе? несомненно, мог.
Для этого достаточно было вовремя заявить с трибуны Верховной Рады о том, что высокие должностные лица Украины, в частности, руководитель МВД, готовят физическую расправу над конкретным человеком – Георгием Гонгадзе.
Очевидно, похищение и убийство журналиста не случилось бы, если бы Мороз решился на такое выступление.
Такая формулировка не повредила бы Мельниченко, о судьбе которого (точнее – его записей) Мороз заботился намного больше, чем о судьбе Гонгадзе. Иначе он бы предложил мне вывезти за границу журналиста, а не майора госохраны.
К сожалению, для "морального" политика мешок с компакт-дисками перевесил жизнь человека...
На пресс-конференции 11 декабря Александр Мороз заявил: "Дело Гонгадзе сегодня искусственно блокируется в Украине властью".
Здесь нельзя не согласиться с Александром Александровичем.
Ему только нужно напомнить, что сегодня при власти в стране находится антикризисная коалиция, в которую входит Соцпартия.
Мороз лично сцементировал эту конфигурацию власти, заняв должность спикера Верховной Рады.
По моему мнению, именно лидер СПУ несет личную ответственность за блокирование дальнейшего следствия относительно установления организаторов и заказчиков убийства Георгия Гонгадзе.
Осенью этогогода от дела Гонгадзе были отстранены следователи Роман Шубин и Юрий Грищенко.
Фактически это поставило точку в дальнейшем расследовании. От работы отстранили людей, которые разоблачили убийц журналиста, и которым доверяла потерпевшая сторона.
Проблема Шубина и Грищенко состояла в том, что они слишком много знали об обстоятельствах появления записей Мельниченко.
В октябре 2005 года заместитель начальника главного следственного управления Генпрокуратуры Роман Шубин утвердил план дальнейших следственных действий в расследовании уголовного дела № 60-1241 – по факту намеренного убийства журналиста Гонгадзе.
Отдельным направлением в плане было указано: "провести оперативно-розыскные мероприятия по установлению обстоятельств знакомства М.Мельниченко с О.Морозом" Это означало большие проблемы для лидера СПУ и кое-кого из его окружения.
Восстановление уголовного дела о незаконном прослушивании главного кабинета государства и арест Мельниченко, который упрямо избегал давать показания по делу Гонгадзе, помогло бы существенно продвинуться в расследовании преступления.
Но, к сожалению, в ход событий вмешалась политика.
По некоторым сведениями, судьба Мельниченко решалась 27 марта 2006 года, на следующий день после парламентских выборов, во время встречи лидера социалистов с действующим президентом Украины.
Тогда в Генпрокуратуру поступила команда "не трогать" майора и его покровителей...
Отчаянно опираясь выяснению происхождения записей Мельниченко, Мороз постоянно делает акцент на их аутентичности. Мол, этого достаточно, чтобы немедленно осудить бывшего президента Украины.
На самом деле, Александр Александрович лукавит – подслушанные разговоры Кучмы не могут быть использованы в суде как доказательство обвинения.
Статья 62 Конституции Украины указывает, что "обвинения не могут основываться на доказательствах, добытых незаконным путем".
Разговоры о возможности легализации записей Мельниченко и предоставлении им какого-либо "правового статуса" – откровенная демагогия. Для этого нужно изменить одну из базовых статей Конституции, которая защищает права и свободы граждан.
Юридический парадокс дела Гонгадзе состоит в том, что доказать в суде причастность экс-президента к исчезновению и убийству журналиста, опираясь только на записи Мельниченко, невозможно.
Вместе с тем, существование этих записей позволяет привлечь к криминальной ответственности лицо, которое знало о запланированном преступлении, имело возможность предупредить его, но не сделало этого.
Сегодня журналисты каждый день видят в Верховной Раде доску памяти погибшего Георгия Гонгадзе и живого Александра Мороза.
Они должны знать, что человек, который сделал достоянием общественности записи Мельниченко, на самом деле выглядит никак не лучше тех, чьи голоса там слышно.
Время расставит все на свои места, и в истории напишут:
Александр Мороз знал о запланированном преступлении против Георгия Гонгадзе, но сделал недостаточно, чтобы предотвратить его смерть. Кроме того, придя к власти летом 2006 года, по моему мнению, он приложил все усилия, чтобы заблокировать дальнейшее расследование этого дела.
Владимир Цвиль, Мюнхен, для "Украинской Правды"
