Родная мать война
"Все, кого я знаю, уехав, улучшили свое положение. Я понимаю, что это необъективная выборка, и все-таки это выборка… Мы – бенефициары войны, выгодополучатели. В том числе и я. Я стал лучше зарабатывать, живу в прекрасном месте, лучше, чем жил в Москве".
Не так давно эти откровения оппозиционного российского журналиста Яна Шенкмана вызвали скандал. Слова о "бенефициарах войны" стали настоящей моральной пощечиной для тех, кто пострадал в результате полномасштабного вторжения Российской Федерации в Украину.
Однако по большому счету Шенкман лишь предал публичной огласке то, о чем другие российские релоканты предпочитают помалкивать.
"Кому война, а кому мать родная", – этот принцип действовал во все времена, и нынешнее российско-украинское противостояние не могло стать исключением. Теоретически появление "бенефициаров войны" было абсолютно предсказуемым.
Но когда с чем-то подобным сталкиваешься на практике, эмоциональный шок все равно неизбежен. Трудно примириться с мыслью, что после 24 февраля 2022 года кто-то стал жить лучше: на фоне огромного множества убитых, покалеченных, разоренных и оставшихся без крова. А еще труднее смириться с тем, что термин "бенефициары войны" применим не только к беглым россиянам, но и к некоторым из наших соотечественников.
Конечно, граждане Украины и РФ априори находятся в разных условиях.
Любой россиянин – независимо от своих взглядов и поступков – так или иначе связан со страной-агрессором. И если в результате военной агрессии его личное положение улучшилось, это выглядит ужасной несправедливостью.
Читайте также: Око за око
А любой украинец – независимо от своих взглядов и поступков – связан со страной, подвергшейся нападению. И если в результате военной агрессии его личное положение улучшилось, это выглядит справедливой компенсацией за пережитые страдания. Но иногда компенсация оказывается настолько непропорциональной, что от определения "бенефициар войны" удержаться все-таки сложно.
Формально таких людей нельзя отделить от основной массы военных беженцев. Формально они остаются жертвами войны – гражданами государства, столкнувшегося с вооруженной агрессией. Однако относиться к ним как к жертвам не получается: слишком велик разрыв между их личными издержками и личными приобретениями; между потерянным и полученным взамен.
Еще острее эта проблема стоит внутри Украины, где враг ежедневно сеет разрушение и смерть. К сожалению, термин "бенефициары войны" вполне пригоден для описания чиновничьего мародерства, разворовывания гуманитарной помощи или обогащения на военных закупках. И уж тем более он уместен, когда дело касается взяток в военкоматах: если коррупционер в штатском мог незаконно обогащаться и в мирное время, то процветание коррумпированного военкома целиком и полностью привязано к большой войне.
Читайте также: Те, кто вернется с войны
При этом, с формальной точки зрения, и чиновник-мародер, и нечистоплотный военком остаются жертвами войны. Как и их соотечественники, они тоже могут страдать бессонницей из-за ночных атак врага. У них тоже есть шансы погибнуть от российской ракеты или "Шахеда". Они тоже могут потерять кого-то из друзей или родственников. Однако рассматривать их как жертв не получается: слишком велик разрыв между личными издержками и личными приобретениями, между потерянным и полученным взамен.
Еще год назад ужгородский литератор Андрей Любка достаточно откровенно написал об этом в своей колонке "Країна нашої мрії": "З дня в день здійснюється те, про що ми мріяли роками… Ми платимо страшну ціну, але взамін отримуємо фантастичні речі – ті, про які раніше думалося в контексті "не за мого життя". Ті, про які мріяли в утопічних фантазіях, але розуміли, що на практиці це втілити майже нереально. Наприклад, дерусифікація міст і публічного простору".
Действительно, благодаря большой войне часть украинской интеллигенции получила возможности, о которых до 24.02.2022 было трудно даже помыслить. Порой этими возможностями пользуются чересчур рьяно и бесцеремонно – при том, что страшную цену за это платит кто-то другой.
И тогда поневоле возникает вопрос: а не слишком ли велик разрыв между личными издержками и личными приобретениями; между потерянным и полученным взамен?..
Некоторые из наших сограждан и впрямь оказались любимыми детьми войны – в то время как другие были и остаются ее пасынками. Вероятно, это самый болезненный из всех контрастов, порожденных военным временем. И самый благодарный материал для вражеских ИПСО.
Любые невзгоды и потери переносятся тяжелее, если ты видишь, что после 24 февраля 2022 года чье-то положение только улучшилось. Российская пропаганда уже эксплуатирует эту тему – и будет обращаться к ней все настойчивее, стараясь расколоть и демотивировать украинское общество.
А потому от феномена войны как родной матери бессмысленно стыдливо прятаться: о нем лучше говорить максимально честно. Люди, выигравшие в результате вражеской агрессии, были и будут – но их существование не должно стать демотивирующим фактором для всех остальных.
От того, что среди нас есть прослойка бенефициаров войны, война не становится для Украины менее справедливой; а победа в войне – менее приоритетной задачей.
Да, встречаются украинцы, паразитирующие на зарубежном внимании к нашей стране. Но это не повод стигматизировать миллионы наших сограждан, находящихся на территории ЕС. Не повод отказываться от них и не бороться за их возвращение на родину после войны.
Читайте также: Убить Путина
Да, встречаются украинцы, воспринимающие войну как безотказный инструмент для удовлетворения своих амбиций и продвижения собственной повестки. Но от этого Украина не перестает быть общим домом для всех ее граждан: независимо от их происхождения, места проживания или родного языка. Домом, который нуждается в защите и заботе.
Многочисленным пасынкам войны может показаться, что после 24.02.2022 они лишились слишком многого, ничего не получив взамен. Но без украинской победы в войне они потеряют еще больше, чем потеряли до сих пор.
Михаил Дубинянский
