Лукашенко, которого мы потеряли

В воскресенье 26 января в соседней Беларуси состоятся так называемые "президентские выборы". А точнее, мрачная пародия на выборы с участием бессменного диктатора Александра Лукашенко.
Находясь у власти более трех десятилетий, белорусский правитель уже стал живой историей. Он выстроил собственную диктатуру в те годы, когда авторитарные режимы считались обреченным пережитком прошлого. И дотянул до эпохи, когда авторитаризм вновь начал входить в моду.
При этом географическая близость и общий советский бэкграунд обрекают нас на регулярные сравнения Украины с лукашенковской Беларусью.
Беларусь – это государство-альтернатива. Это напоминание о пути, по которому в 1990-х, 2000-х и 2010-х не пошла наша собственная страна.
Это украинское "It Can't Happen Here": по аналогии с одноименным романом Синклера Льюиса, в котором описывалась гипотетическая победа фашизма в США.
Так почему же постсоветская Украина не превратилась в Беларусь № 2, а Беларусь не стала второй Украиной? Почему на протяжении тридцати лет у нас сменились шесть президентов и победили два Майдана, а наши соседи за те же тридцать лет не смогли избавиться от непотопляемого диктатора Лукашенко?
На этот счет существуют две точки зрения.
Согласно первой версии, украинскому обществу просто не довелось столкнуться с такими же вызовами, как белорусскому. Попытки закручивания гаек при Кучме или Януковиче не шли в сравнение с лукашенковскими порядками.
У нас никогда не было настоящего авторитаризма, настоящей тотальной цензуры, по-настоящему мощного репрессивного аппарата, всецело преданного режиму.
Если украинские революционеры могли опереться на легальную парламентскую оппозицию или на влиятельных олигархов, защищавших собственные интересы, то у белорусских противников Лукашенко такой возможности не было. В общем, украинцам повезло с историческими обстоятельствами больше, чем белорусам.
А вторая точка зрения сводится к тому, что другие исторические обстоятельства – это не украинское везение, а украинская заслуга. Наша страна не сталкивалась с белорусскими вызовами, поскольку нейтрализовывала их еще в зародыше.
Украина десятилетиями не допускала полной монополизации власти и не позволяла никому из президентов чрезмерно усилиться. Украина стихийно рождала необходимые сдержки и противовесы: в том числе и в виде олигархической фронды.
Украина препятствовала формированию настоящего авторитаризма и мощного репрессивного аппарата, купируя подобные процессы на ранней стадии. И все это благодаря отечественному свободолюбию, заложенному в нас чуть ли не на генетическом уровне.
Правда, представление об извечном свободолюбии Украины и ее отвращении к диктатуре не очень хорошо согласуется с одним неприятным фактом, который кое-кто предпочел бы предать забвению. В течение многих лет именно Александр Лукашенко оставался любимцем миллионов наших сограждан – самым популярным в Украине зарубежным лидером.
Согласно опросу, проведенному группой "Рейтинг" осенью 2019 года, 66% украинцев относились к Лукашенко позитивно и только 15% – негативно. (Для сравнения: к лидеру народных антипатий Путину тогда относились отрицательно 71% респондентов, а положительно – 15%).
Уже после Евромайдана большинство из нас симпатизировали человеку, который ликвидировал в своей стране политическую конкуренцию, уничтожил свободу слова и не брезговал физическим устранением оппонентов.
Среди его поклонников были и неисправимые "совки", и продвинутые украинские патриоты. Для одних Лукашенко был крепким хозяйственником и гарантом социально-экономической стабильности. Для других – гарантом белорусского суверенитета и непоглощения соседнего государства Россией.
Всем нам памятны сфальсифицированные выборы президента Беларуси в августе 2020 года и массовые акции протеста, последовавшие за ними. Но немногие помнят, что накануне выборов одно из самых комплиментарных интервью с белорусским правителем вышло именно в Украине.
Александр Лукашенко уверял журналиста Гордона, что "никогда с территории Беларуси в Украину не придут россияне", и рассказывал, как в 2014-м украинскому руководству следовало защищать Крым от "зеленых человечков".
В свою очередь интервьюер старался польстить белорусскому диктатору: "После того, что вы сказали, об одном жалею: что руководили Украиной тогда не вы. Честно говорю".
После подавления массовых протестов в 2020-м и сближения белорусского режима с Москвой отношение к Лукашенко в Украине стало ухудшаться.
Но тем не менее в 2021 году у него все еще сохранялась внушительная армия симпатиков: 36% респондентов, опрошенных КМИС, доверяли самопровозглашенному президенту Беларуси. По этому показателю он опережал и Джо Байдена, и Эмманюэля Макрона (другие западные лидеры в опросе не фигурировали).
Кстати, в тот период белорусский правитель пользовался особой популярностью среди украинских коронаскептиков: из-за своей диссидентской позиции во время пандемии COVID-19.
И только 24.02.2022 Александр Лукашенко был окончательно потерян для украинцев как положительный персонаж и объект народных симпатий. Для этого ему пришлось превратить Беларусь в кремлевский протекторат и плацдарм военной агрессии против Украины. По сути, значительная часть из нас признала негодяем не многолетнего диктатора Лукашенко, а лишь путинского сообщника Лукашенко.
24 февраля 2022 года Киев и Минск очутились по разные стороны фронта. Пока украинцы противостоят российскому вторжению, белорусский режим обслуживает нашего врага. Но в то же время война частично размыла многие характерные черты, которые десятилетиями отличали нас от авторитарной Беларуси.
Из-за российской агрессии Украине пришлось временно заморозить политическую жизнь; сосредоточить всю полноту власти в одном центре принятия решений; ликвидировать прежние сдержки и противовесы; резко укрепить силовой аппарат и предоставить ему множество новых полномочий. Как выяснилось, все это худо-бедно работает и на отечественной почве.
А после завершения войны – или ее горячей фазы – нам предстоит заново нащупать приемлемую для Украины цивилизационную модель. И тогда привычное сравнение с соседней страной может обернуться новыми неудобными вопросами.
Если лукашенковская Беларусь много лет выступала в роли украинского "It Can't Happen Here", то что именно следует подразумевать под "It"?
Пойти по пути Беларуси – значит капитулировать перед Москвой и превратиться в российский протекторат? Или теоретически по пути Беларуси можно пойти, сохранив украинскую субъектность, но покончив с политической конкуренцией и либеральной демократией?
И если большинство украинцев симпатизировали Лукашенко, пока белорусский диктатор не лег под Путина, то устроит ли их собственный авторитарный лидер, который не станет кремлевской подстилкой?
Михаил Дубинянский