Украина должна не допустить превращения антикоррупции в поле социального конфликта

Даже несмотря на полномасштабную войну, Украина в целом не пережила вспышки коррупции, которая обычно сопровождает военные времена в других странах. Это впечатляет, и это – достижение, свидетельствующее о силе ее динамичной антикоррупционной системы. Однако прогресс остается хрупким. Если доверие между антикоррупционными институтами будет подорвано или элиты начнут манипулировать надзорными органами, страна может скатиться к так называемой "модели антикоррупции социального конфликта", когда реформы превращаются в поле борьбы за власть – без выгоды для общества. Опыт Сербии в этой сфере является предостережением о том, как быстро может произойти такая деградация.

Надежный фундамент

Антикоррупционная "машина" Украины впечатляет. С 2014 года государство создало ряд институтов и политик предотвращения коррупции – Национальное антикоррупционное бюро (НАБУ), Специализированную антикоррупционную прокуратуру (САП) и Высший антикоррупционный суд. Даже в военное время они продолжают расследовать дела чиновников, выдвигать обвинения и добиваться приговоров.

Второй столп этого фундамента – общественная основа – возможно, самая большая сила Украины. В этой стране антикоррупционное движение возникло снизу. После Революции Достоинства 2013–2014 годов украинцы требовали честной власти. Общественные организации, журналисты-расследователи и преобразователи в государственных структурах построили движение, которое стало щитом против сворачивания реформ. Опросы свидетельствуют, что даже во время войны коррупция остается одной из главных общественных тревог украинцев – признак устойчивой нетерпимости к злоупотреблениям.

Не менее важным фактором является поведение элит. Несмотря на естественное стремление любой - власти действовать в собственных интересах, украинское руководство в целом позволяло реформам происходить. Однако именно здесь кроется уязвимость. Когда Верховная Рада в июле 2025 года приняла противоречивый закон, который угрожал ослабить НАБУ и САП, по стране прокатились массовые протесты. Президент Зеленский и депутаты в конце концов отступили, осознав, что граждане не позволят отката назад, однако ощущение тревоги относительно намерений элит осталось.

Почему антикоррупционный опыт Сербии – это предостережение?

В Центре U4 мы исследуем антикоррупционную динамику в мире. Худшее, что может произойти в Украине, – это превращение антикоррупционной сферы в арену обвинений, дезинформации и борьбы за влияние, как это произошло в Сербии. Антикоррупция должна оставаться общенациональным делом.

Сербия, хоть и отличная от Украины, когда-то тоже шла похожим путем антикоррупции: создавала соответствующие органы, принимала законы, согласованные с нормами ЕС, развивала систему общественного контроля. Но поведение элит постепенно изменилось – особенно в течение последнего десятилетия.

Стоит заметить, что этот регресс происходил незаметно, за дымовой завесой громких антикоррупционных реформ и стратегий. Правительство публиковало планы и законы, но не реализовывало их. Надзорные органы ослабляли через временное руководство и политические назначения. Скандалы, в которых фигурировали элиты, игнорировали или искажали из-за дискредитационных кампаний. Антикоррупция стала театральной – и это подготовило почву для второй, более опасной фазы: модели антикоррупции социального конфликта.

Обвал только что отремонтированного навеса на железнодорожном вокзале в Нови-Саде в марте 2024 года, унесший жизни 16 человек, стал катализатором. Станция была частью китайского проекта скоростной железной дороги, который обходил законы о госзакупках. Граждане требовали обнародовать документы о строительстве, обеспечить прозрачность и наказать виновных. Движение распространилось на более 400 городов и стало символом общественного стремления к подотчетности.

Но то, что начиналось как объединяющий призыв к верховенству права, превратилось в поле раздора. Власть использовала ситуацию не для преодоления коррупции, а для усиления политического контроля над оппозицией. Так возникла модель, в которой социальный конфликт становится ответом на требования реформ. Основные черты такой модели:

Антикоррупционные активисты изображаются как враги государства. Власти Сербии объявляют критиков "иностранными агентами" или "террористами", защищают союзников и направляют правоохранителей против оппонентов. Президент Вучич назвал протестующих "террористами". Раде Джурич из Ассоциации независимых журналистов Сербии подчеркнул, что представители власти развернули кампанию атак и дезинформации против общественных активистов. Любые требования противодействия коррупции трактуются как покушение на государство. Власть тем временем рисует себя защитником порядка. В этой токсичной атмосфере само слово "антикоррупция" потеряло нейтральность – оно стало оружием в противостоянии режима и оппозиции.

Авторитарные реакции. Реакция власти приобретает все более жесткие формы и ставит под угрозу основные права человека. Протестующие, требовавшие наказания виновных в катастрофе в Нови-Саде, стали жертвами полицейского насилия, арестов, обысков и угроз в сети. Полиция, по сообщениям, применяла чрезмерную силу: избивала студентов и журналистов, а также арестовала более трех сотен человек. Власти обыскали офисы общественных организаций, поддерживавших протесты, и усилили давление на независимые медиа, которые писали о коррупции.

Злоупотребление судами. Сербские суды в основном закрывают коррупционные дела, связанные с властной верхушкой, зато фабрикуют обвинения против протестующих. Подчинение институтов не только подрывает антикоррупционную систему, но и превращает судебную власть в орудие расправы над оппонентами. Как сообщало EWB в материале о громких арестах 2025 года, провластные медиа развернули кампанию против прокурора Ненадича, обвинив его в попытке государственного переворота. Аресты же касались преимущественно бывших чиновников, потерявших благосклонность президента, тогда как его близкое окружение оставалось неприкосновенным или попадало под следствие лишь для видимости борьбы с коррупцией.

В конце концов, модель социального конфликта все разрушила: граждане все чаще считают антикоррупционные инициативы не борьбой за честность или чем-то для общественного блага, а лишь очередным раундом политических сведений счетов. Это нанесло большой вред – даже искренним реформаторам в Сербии теперь трудно доказать свою добропорядочность.

Уроки для Украины

Украина – не Сербия, но параллели очевидны. Даже при наличии сильных институтов и активного гражданского общества свернуть с дороги социального конфликта чрезвычайно сложно.

Тревожные сигналы, на которые стоит обратить внимание:

• рост недоверия и токсичной риторики между антикоррупционными органами;
• поляризованные нарративы и дезинформация относительно антикоррупционных расследований;
• уменьшение количества приговоров высокопоставленным чиновникам;
• увеличение количества случаев преследования независимых судей и прокуроров;
• принятие решений неформальным способом – через партийные каналы или спецслужбы;
• внезапные увольнения независимых руководителей;
• необоснованные сокращения финансирования или задержки выплат.
• решения все чаще принимаются неформально – через партийные каналы или спецслужбы, а не по официальной иерархии;
• независимых руководителей (судей, прокуроров, регуляторов) увольняют внезапно или без объяснений;
• бюджеты сокращаются без обоснования, финансирование задерживается или направляется в обход основных задач.

Украина должна сосредоточиться на сохранении модели "социального договора" – антикоррупционной системы, направленной на защиту общественного блага и построение взаимного доверия между гражданами и государственными институтами.

Здесь особенно важны три приоритета:

1. Защищать независимость. Надзорные органы должны оставаться свободными от политического влияния. Назначения должны быть прозрачными, полномочия – гарантированными, а руководители – защищенными от произвольного увольнения. Любая - попытка подчинить НАБУ, САП или Высший антикоррупционный суд каким-то органам должна вызывать провоцировать пристальное внимание к ситуации.
2. Содержание важнее формы. Реформы должны давать измеряемые результаты – убедительные расследования, возвращенные активы, прозрачные закупки, – а не ограничиваться принятием новых законов или планов действий. Доверие общества держится на видимых результатах, а не на бюрократической активности.
3. Поддерживать общественное давление. Самая надежная защита Украины – это активное общество. Общественные организации, журналисты и местные наблюдатели должны продолжать иметь ресурсы и доступ к информации. Протесты 2025 года доказали, что граждане способны скорректировать курс власти. Сохранение этой бдительности будет крайне важным по мере роста усталости от войны и осложнения процессов восстановления.

Международные партнеры также играют важную роль. Внешняя поддержка должна усиливать внутреннюю подотчетность, а не заменять ее. Антикоррупционный прогресс Украины имеет внутренние истоки – это результат общественного запроса, а не требований доноров. Сохранение этого ощущения собственности является ключом к устойчивости.

Дэвид Джексон, Центр антикоррупционных исследований U4