Александр Омельченко-младший: "Если Сан Саныч доверил меня Виктору Андреевичу, то выше доверия нет"
Пятница, 6 декабря 2002, 15:31
34-летний Александр Омельченко, депутат из "Нашей Украины" и сын киевского мэра, был единственным во фракции Ющенко, кто дал мандат доверия Виктору Януковичу. 21 ноября он проголосовал за премьера, то есть пошел против решения фракции в принципиальный момент, за что и должен был быть исключен из ее рядов.
Однако, как выяснилось, Александр Омельченко-младший останется в "Нашей Украине". О своем парламентском поведении, отношениях Омельченко-старшего и Ющенко, плитке на Крещатике и войне отца с СДПУ(О) сын киевского мэра рассказал в интервью "Украинской правде".
- Александр, все таки, какое решение по вашему исключению из фракции?
- Никакого решения не было. В прошлый четверг на заседании фракции были поставлены на голосование два предложения: об исключении меня из "Нашей Украины" или о временном прекращении пребывания во фракции. Первое предложение набрало 34 голоса, второе вообще не голосовали. То есть ни первое, ни второе решение не было проголосовано, я остался во фракции, где сейчас и работаю.
- Какое-то напряжение в отношениях с членами "Нашей Украины" наблюдается?
- Напряжение действительно есть, но мне оно кажется искусственным. Некоторые политические силы блока "Наша Украина" ожидали какой-то временной победы при голосовании за премьера, но не получили. Поэтому, кажется, нужно было пустить кровь, выпустить пар… Возможность у них была [на заседании фракции], они высказали все, что они думают, и сейчас будет немножко легче.
- Почему вы проголосовали за Януковича – вопреки решению фракции?
- Немного сложный вопрос. За 5 минут его сложно обосновать. Могу сказать, что эта позиция была взвешенной. Я не голосовал импульсивно. На сегодняшний день мы все должны понимать, что если брать премьера Кинаха и премьера Януковича, то я свой выбор сделал: Янукович лучший премьер, он лучше будет работать. Поскольку я один из представителей киевского региона, то это правительство лучше будет сотрудничать с киевской властью.
- Правда ли, что отец влиял на ваш выбор?
- Он не может влиять на мой выбор. У нас были различные взгляды на выборы главы Верховной Рады, формирование большинства, или внесение в повестку дня вопроса импичмента. Поверьте, если бы он имел на меня влияние, он бы еще тогда влиял.
Да, мы советовались о голосовании за Януковича, очень долго, не один день…
- На повышенных тонах?
- Сейчас мы очень редко видимся, поэтому уже минул в нашей жизни период, когда мы общаемся на повышенных тонах.
Все было спокойно, взвешено, были разложены все аргументы "за" и "против", и "за" оказалось больше.
- Вы Ющенко сообщили об этом решении – голосовать за Януковича?
- На фракции – нет. Но он знал позицию, как я буду голосовать.
- Существует такой слух, что якобы у вас карточку перед голосованием забрал отец.
- Нет, это неправда, карточка была со мной. Я ее не сдавал, хотя было принято решение на фракции. Я никогда ее не сдаю. Я вообще считаю, что методы сбора карточек – не самые демократичные для самой демократичной фракции.
- Расскажите, а почему вы вообще решили пойти в политику, поскольку до баллотирования по списку "Нашей Украины" вы не были замечены на политическом небосклоне?
- Меня не устраивают политические и экономические процессы в Украине. Не устраивает, что очень ограничены возможности региональной власти. Взять городскую власть, районную власть, поселковый совет… Это нужно менять. Все говорят: "нужно самоуправление, мы все зависим от народа". Слова пафосные, а вот конкретные шаги делать… Поэтому с приходом молодого политикума процесс должен сдвинуться.
Кроме того, на некоторые вещи нужно смотреть по-другому. Не может централизованная власть руководить на местах. Я имею в виду и выборы губернаторов, и председателей поселковых советов, и ликвидацию вертикали администрации [президента].
- Слушаю вас, и словно читаю программу партии "Еднисть". Почему вы не в ней, а в "Нашей Украине"?
- Партия "Еднисть" – это более региональная партия. Как мне кажется, программа "Нашей Украины" более радикальна.
- А вы радикал?
- Как вам сказать… Это как у англичан спрашивают: "джентльмен вы или не джентльмен?" И когда человек говорит: "джентльмен", то это на самом деле не так. Потому что чтобы быть джентльменом, об этом должны сказать другие люди. Так и здесь. Я не могу сказать, радикал я или нет. Это должен кто-то другой сказать. Но, как мне кажется, в принципе, да.
Я имею в виду, что нужно менять как форму самоуправления, так и ее наполнение. То административное влияние, которым пользуются руководители, его также нужно менять. Это второй шаг для совершенствования снизу вверх.
- Ваши взгляды сформированы предпринимательским опытом или позицией отца?
- В этом вопросе наши позиции немножко отличаются. Но на эту тему у нас дебатов еще не было.
Позитивным [в деятельности нынешней городской власти] является то, что прошло обновление его [отца] заместителей, пришли более молодые люди, частично из бизнеса. Они уже понимают современные вещи, которые люди старше 60 уже не понимают и не смогут понять, потому что они на них не воспитывались.
- А вы пошли в "Нашу Украину" потому, что не верили в силу "Едности"? Вы советовали отцу, что нужно объединиться с "Нашей Украиной", чтобы более уверенно чувствовать себя?
- Я, по-видимому, один из тех, кто до последнего верил в силу "Едности". Хотя видел некоторые ошибки. И сейчас вижу ее перспективу.
В том наполнении, в котором есть "Наша Украина", они не могли быть вместе. У Александра Александровича были свои взгляды на предвыборный список. У него были различные взгляды с Ющенко на персоналии. Их было не много, 3-4 фамилии, но этот был принципиальный вопрос.
- Например?
- Например, Щербань. До сих пор не понимаю, как Щербань мог быть в одних рядах с Виктором Андреевичем Ющенко. И этот мизер [вопрос нескольких личностей] не дал объединиться.
- Можно ли считать вас залогом политического и личного партнерства между Ющенко и Александром Омельченко-старшим?
- Если Сан Саныч доверил меня Виктору Андреевичу, то выше доверия нет. Эти симпатии давно существовали, они скорее политические союзники.
- На президентские выборы они будут выдвигать общего кандидата?
- До президентских выборов еще так далеко. И может так случиться, что изменения Конституции приведут к тому, что за это кресло не нужно будет уже и вести борьбу.
- В "Нашей Украине" вы входите в группу "Разом", на которую, по информации блока, оказывается давление с требованием вхождения в большинство. Касалось ли это лично вас?
- Может, это будет звучать пафосно или банально, но так сложились обстоятельства, что еще до начала предвыборной борьбы я от большого бизнеса отошел. Действительно, давление чувствовалось, но сказать, что это было безумное давление, я не могу. Были разговоры с некоторыми властными руководителями. Больше общались, "почему ты здесь, а не там".
Относительно других членов нашей группы, там действительно были очень досадные инциденты, как с Владимиром Шандрой, Евгением Червоненко. Это ужасно. Ни в одной европейской стране чиновнику любого ранга не может даже присниться, чтобы позвать к себе депутата и обсуждать с ним вопрос голосования. Это нонсенс. Но мы уже дожили до этого.
- Чем вы занимались в бизнесе?
- Строил. Очень много и плодотворно. Я был заместителем исполнительного директора корпорации "Укрреставрация". Это строительство таких объектов как Михайловский, Успенский соборы, реконструкция Михайловской площади. Начинал строить Бессарабский квартал.
- Это государственное предприятие?
- Акционерное общество.
- И вы один из акционеров?
- Частично, да.
- По городу ходят слухи: сын мэра использует отцовские полномочия для собственного бизнеса.
- Если бы это было мое на 100% предприятие, то, возможно, эти слухи и имели бы под собой какую-то основу. Но я не строил жилье за деньги граждан, я не создавал "Познякижилбуд" или еще какой-то концерн, который бы строил жилье или коммерческие проекты.
Меня так воспитали, и отец так ставил вопрос, что это нельзя было делать. Еще семь-десять лет назад он, по-видимому, видел, что придется идти в политику, и нужно действовать так, чтобы не было стыдно смотреть людям в глаза.
А слухи там, о плитке…
- Да-да, и что же с плиткой?
- (смеется) Знаете, когда у меня истекут депутатские полномочия, то какую-то линию открою и начну выпускать плитку, чтобы как в пословице: "Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть".
Если говорить о плитке… Да, положили на Крещатике плитку, но давайте посмотрим, что еще в городе сделано.
- Но все же, чья была плитка?
- На закупку плитки проводился тендер. И, я уже потом узнавал, плитка шла из Донецкого региона, еще откуда-то. Очень много было мест, где закупалась эта злосчастная плитка.
(опять смеется) Если я владею таким огромным богатством, вы мне скажите, где, я хотя подъеду, посмотрю, где же мое имущество. Но плиткой я не занимался, и, даст Бог, заниматься не буду.
- А бензиновый бизнес?
- У меня есть товарищи, с которыми я дружу уже больше 10 лет. И если меня видели в их компании, то все считали, что я должен заниматься с ними бизнесом. Так же с плиткой. Например, есть очень много строителей, которых я знаю уже десятки лет. Поляченко Владимир Владимирович [руководитель корпорации "Київміськбуд"]. Я у него сидел на коленах, когда еще разговаривать не умел. Орленко Николай Иванович. Есть люди, с которыми дружба идет семейная. Они молодыми еще работали на заводах и так далее. Ну есть такие отношения. Но нельзя же говорить, что если кто-то с кем-то дружит, то там есть общий бизнес. Так же бензин. У нас 10 компаний в Киеве, которые занимались продажей светлого топлива. Я же не могу быть владельцем всего! Тогда большего олигарха, чем я, в Киеве нет.
Поэтому сплетни такие есть, но пусть ходят. Если что-то в Киеве делалось новое, то извращенный ум врагов подбрасывал: "Автосвит" - это Омельченко, плитка - это Омельченко, рынки - это Омельченко, автозаправки - это Омельченко. (смеется).
- Этот конфликт между Александром Омельченком-старшим и СДПУ(О) вы на себе как-то ощущали?
- В принципе, ощущали. Очень было беспокойно. Особенно когда шли первые выборы. Очень напряженная была ситуация. По-видимому, только тогда я понял, что такое семья, и тогда семья стала монолитной. Тогда исчезли все конфликты.
Было очень тяжело, грязные очень методы применялись. И моя старшая дочь ездила в садик с охранником, я боялся за нее.
Ни для кого не секрет, что этот конфликт был за перераспределение сфер влияния на энергетику между определенными группировками. Город Киев сегодня имеет во всех стратегических объектах контрольный пакет акций. Это и "Київмлин", и "Київхліб", и "Київенерго". Каждый мечтает иметь эти объекты или в своем руководстве, или в собственности, но у Сан Саныча было свое мнение, с которым кланы были не согласны. И конфликт перешел из стадии экономической в политическую.
- Насколько возможно вообще влиять на Сан Саныча? Есть такое мнение, что он человек, которого убедить очень сложно. Самоуверенный, с характером. И это проявилось при назначении Шовкуна и.о. главы горадминистрации.
- Понимаете, действительно, иногда смотрю и восхищаюсь твердостью его характера. Убеждать его не тяжело. Нужно привести нормальные аргументы. Когда кто-то приходит и говорит "давайте сделаем так", то он говорит: покажи мне в этом государственническую позицию. Почему ты будешь делать, а не другие.
А переломить его очень тяжело. Убедить - не тяжело, но нужно иметь очень серьезные аргументы. Общаться же с ним очень просто, он очень доступный человек.
- А к вам прислушивается?
- Иногда да. Когда мы общаемся с ним, и решение принимаем вместе. Но я никогда не позволял вмешиваться себе в кадровую, экономическую политику. Все другое мы обсуждаем. Если он спрашивает у меня совет, то я с удовольствием его даю.
Однако, как выяснилось, Александр Омельченко-младший останется в "Нашей Украине". О своем парламентском поведении, отношениях Омельченко-старшего и Ющенко, плитке на Крещатике и войне отца с СДПУ(О) сын киевского мэра рассказал в интервью "Украинской правде".
- Александр, все таки, какое решение по вашему исключению из фракции?
- Никакого решения не было. В прошлый четверг на заседании фракции были поставлены на голосование два предложения: об исключении меня из "Нашей Украины" или о временном прекращении пребывания во фракции. Первое предложение набрало 34 голоса, второе вообще не голосовали. То есть ни первое, ни второе решение не было проголосовано, я остался во фракции, где сейчас и работаю.
- Какое-то напряжение в отношениях с членами "Нашей Украины" наблюдается?
- Напряжение действительно есть, но мне оно кажется искусственным. Некоторые политические силы блока "Наша Украина" ожидали какой-то временной победы при голосовании за премьера, но не получили. Поэтому, кажется, нужно было пустить кровь, выпустить пар… Возможность у них была [на заседании фракции], они высказали все, что они думают, и сейчас будет немножко легче.
- Почему вы проголосовали за Януковича – вопреки решению фракции?
- Немного сложный вопрос. За 5 минут его сложно обосновать. Могу сказать, что эта позиция была взвешенной. Я не голосовал импульсивно. На сегодняшний день мы все должны понимать, что если брать премьера Кинаха и премьера Януковича, то я свой выбор сделал: Янукович лучший премьер, он лучше будет работать. Поскольку я один из представителей киевского региона, то это правительство лучше будет сотрудничать с киевской властью.
- Правда ли, что отец влиял на ваш выбор?
- Он не может влиять на мой выбор. У нас были различные взгляды на выборы главы Верховной Рады, формирование большинства, или внесение в повестку дня вопроса импичмента. Поверьте, если бы он имел на меня влияние, он бы еще тогда влиял.
Да, мы советовались о голосовании за Януковича, очень долго, не один день…
- На повышенных тонах?
- Сейчас мы очень редко видимся, поэтому уже минул в нашей жизни период, когда мы общаемся на повышенных тонах.
Все было спокойно, взвешено, были разложены все аргументы "за" и "против", и "за" оказалось больше.
- Вы Ющенко сообщили об этом решении – голосовать за Януковича?
- На фракции – нет. Но он знал позицию, как я буду голосовать.
- Существует такой слух, что якобы у вас карточку перед голосованием забрал отец.
- Нет, это неправда, карточка была со мной. Я ее не сдавал, хотя было принято решение на фракции. Я никогда ее не сдаю. Я вообще считаю, что методы сбора карточек – не самые демократичные для самой демократичной фракции.
- Расскажите, а почему вы вообще решили пойти в политику, поскольку до баллотирования по списку "Нашей Украины" вы не были замечены на политическом небосклоне?
- Меня не устраивают политические и экономические процессы в Украине. Не устраивает, что очень ограничены возможности региональной власти. Взять городскую власть, районную власть, поселковый совет… Это нужно менять. Все говорят: "нужно самоуправление, мы все зависим от народа". Слова пафосные, а вот конкретные шаги делать… Поэтому с приходом молодого политикума процесс должен сдвинуться.
Кроме того, на некоторые вещи нужно смотреть по-другому. Не может централизованная власть руководить на местах. Я имею в виду и выборы губернаторов, и председателей поселковых советов, и ликвидацию вертикали администрации [президента].
- Слушаю вас, и словно читаю программу партии "Еднисть". Почему вы не в ней, а в "Нашей Украине"?
- Партия "Еднисть" – это более региональная партия. Как мне кажется, программа "Нашей Украины" более радикальна.
- А вы радикал?
- Как вам сказать… Это как у англичан спрашивают: "джентльмен вы или не джентльмен?" И когда человек говорит: "джентльмен", то это на самом деле не так. Потому что чтобы быть джентльменом, об этом должны сказать другие люди. Так и здесь. Я не могу сказать, радикал я или нет. Это должен кто-то другой сказать. Но, как мне кажется, в принципе, да.
Я имею в виду, что нужно менять как форму самоуправления, так и ее наполнение. То административное влияние, которым пользуются руководители, его также нужно менять. Это второй шаг для совершенствования снизу вверх.
- Ваши взгляды сформированы предпринимательским опытом или позицией отца?
- В этом вопросе наши позиции немножко отличаются. Но на эту тему у нас дебатов еще не было.
Позитивным [в деятельности нынешней городской власти] является то, что прошло обновление его [отца] заместителей, пришли более молодые люди, частично из бизнеса. Они уже понимают современные вещи, которые люди старше 60 уже не понимают и не смогут понять, потому что они на них не воспитывались.
- А вы пошли в "Нашу Украину" потому, что не верили в силу "Едности"? Вы советовали отцу, что нужно объединиться с "Нашей Украиной", чтобы более уверенно чувствовать себя?
- Я, по-видимому, один из тех, кто до последнего верил в силу "Едности". Хотя видел некоторые ошибки. И сейчас вижу ее перспективу.
В том наполнении, в котором есть "Наша Украина", они не могли быть вместе. У Александра Александровича были свои взгляды на предвыборный список. У него были различные взгляды с Ющенко на персоналии. Их было не много, 3-4 фамилии, но этот был принципиальный вопрос.
- Например?
- Например, Щербань. До сих пор не понимаю, как Щербань мог быть в одних рядах с Виктором Андреевичем Ющенко. И этот мизер [вопрос нескольких личностей] не дал объединиться.
- Можно ли считать вас залогом политического и личного партнерства между Ющенко и Александром Омельченко-старшим?
- Если Сан Саныч доверил меня Виктору Андреевичу, то выше доверия нет. Эти симпатии давно существовали, они скорее политические союзники.
- На президентские выборы они будут выдвигать общего кандидата?
- До президентских выборов еще так далеко. И может так случиться, что изменения Конституции приведут к тому, что за это кресло не нужно будет уже и вести борьбу.
- В "Нашей Украине" вы входите в группу "Разом", на которую, по информации блока, оказывается давление с требованием вхождения в большинство. Касалось ли это лично вас?
- Может, это будет звучать пафосно или банально, но так сложились обстоятельства, что еще до начала предвыборной борьбы я от большого бизнеса отошел. Действительно, давление чувствовалось, но сказать, что это было безумное давление, я не могу. Были разговоры с некоторыми властными руководителями. Больше общались, "почему ты здесь, а не там".
Относительно других членов нашей группы, там действительно были очень досадные инциденты, как с Владимиром Шандрой, Евгением Червоненко. Это ужасно. Ни в одной европейской стране чиновнику любого ранга не может даже присниться, чтобы позвать к себе депутата и обсуждать с ним вопрос голосования. Это нонсенс. Но мы уже дожили до этого.
- Чем вы занимались в бизнесе?
- Строил. Очень много и плодотворно. Я был заместителем исполнительного директора корпорации "Укрреставрация". Это строительство таких объектов как Михайловский, Успенский соборы, реконструкция Михайловской площади. Начинал строить Бессарабский квартал.
- Это государственное предприятие?
- Акционерное общество.
- И вы один из акционеров?
- Частично, да.
- По городу ходят слухи: сын мэра использует отцовские полномочия для собственного бизнеса.
- Если бы это было мое на 100% предприятие, то, возможно, эти слухи и имели бы под собой какую-то основу. Но я не строил жилье за деньги граждан, я не создавал "Познякижилбуд" или еще какой-то концерн, который бы строил жилье или коммерческие проекты.
Меня так воспитали, и отец так ставил вопрос, что это нельзя было делать. Еще семь-десять лет назад он, по-видимому, видел, что придется идти в политику, и нужно действовать так, чтобы не было стыдно смотреть людям в глаза.
А слухи там, о плитке…
- Да-да, и что же с плиткой?
- (смеется) Знаете, когда у меня истекут депутатские полномочия, то какую-то линию открою и начну выпускать плитку, чтобы как в пословице: "Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть".
Если говорить о плитке… Да, положили на Крещатике плитку, но давайте посмотрим, что еще в городе сделано.
- Но все же, чья была плитка?
- На закупку плитки проводился тендер. И, я уже потом узнавал, плитка шла из Донецкого региона, еще откуда-то. Очень много было мест, где закупалась эта злосчастная плитка.
(опять смеется) Если я владею таким огромным богатством, вы мне скажите, где, я хотя подъеду, посмотрю, где же мое имущество. Но плиткой я не занимался, и, даст Бог, заниматься не буду.
- А бензиновый бизнес?
- У меня есть товарищи, с которыми я дружу уже больше 10 лет. И если меня видели в их компании, то все считали, что я должен заниматься с ними бизнесом. Так же с плиткой. Например, есть очень много строителей, которых я знаю уже десятки лет. Поляченко Владимир Владимирович [руководитель корпорации "Київміськбуд"]. Я у него сидел на коленах, когда еще разговаривать не умел. Орленко Николай Иванович. Есть люди, с которыми дружба идет семейная. Они молодыми еще работали на заводах и так далее. Ну есть такие отношения. Но нельзя же говорить, что если кто-то с кем-то дружит, то там есть общий бизнес. Так же бензин. У нас 10 компаний в Киеве, которые занимались продажей светлого топлива. Я же не могу быть владельцем всего! Тогда большего олигарха, чем я, в Киеве нет.
Поэтому сплетни такие есть, но пусть ходят. Если что-то в Киеве делалось новое, то извращенный ум врагов подбрасывал: "Автосвит" - это Омельченко, плитка - это Омельченко, рынки - это Омельченко, автозаправки - это Омельченко. (смеется).
- Этот конфликт между Александром Омельченком-старшим и СДПУ(О) вы на себе как-то ощущали?
- В принципе, ощущали. Очень было беспокойно. Особенно когда шли первые выборы. Очень напряженная была ситуация. По-видимому, только тогда я понял, что такое семья, и тогда семья стала монолитной. Тогда исчезли все конфликты.
Было очень тяжело, грязные очень методы применялись. И моя старшая дочь ездила в садик с охранником, я боялся за нее.
Ни для кого не секрет, что этот конфликт был за перераспределение сфер влияния на энергетику между определенными группировками. Город Киев сегодня имеет во всех стратегических объектах контрольный пакет акций. Это и "Київмлин", и "Київхліб", и "Київенерго". Каждый мечтает иметь эти объекты или в своем руководстве, или в собственности, но у Сан Саныча было свое мнение, с которым кланы были не согласны. И конфликт перешел из стадии экономической в политическую.
- Насколько возможно вообще влиять на Сан Саныча? Есть такое мнение, что он человек, которого убедить очень сложно. Самоуверенный, с характером. И это проявилось при назначении Шовкуна и.о. главы горадминистрации.
- Понимаете, действительно, иногда смотрю и восхищаюсь твердостью его характера. Убеждать его не тяжело. Нужно привести нормальные аргументы. Когда кто-то приходит и говорит "давайте сделаем так", то он говорит: покажи мне в этом государственническую позицию. Почему ты будешь делать, а не другие.
А переломить его очень тяжело. Убедить - не тяжело, но нужно иметь очень серьезные аргументы. Общаться же с ним очень просто, он очень доступный человек.
- А к вам прислушивается?
- Иногда да. Когда мы общаемся с ним, и решение принимаем вместе. Но я никогда не позволял вмешиваться себе в кадровую, экономическую политику. Все другое мы обсуждаем. Если он спрашивает у меня совет, то я с удовольствием его даю.
