Николай Джига: Я доволен тем, что помог стране получить такого лидера как Юлия Тимошенко

Чуть меньше восьми месяцев назад он стоял в полушаге от поста министра внутренних дел – 20 декабря 2006 года, в ночь увольнения Юрия Луценко, на столе у Виктора Януковича уже лежала "объективка" на нового главу МВД – Николая Джигу.

Если бы не Александр Мороз, который в ультимативной форме потребовал отдать милицию социалистам, через два года после загадочного самоубийства генерала Кравченко, в МВД мог бы прийти прямой преемник погибшего при загадочных обстоятельствах министра. Когда-то Джига давал громкие пресс-конференции, а его цитаты тут же попадали на ленты ведущих информагентств.

Теперь, по словам Джиги, он устал. И охотнее всего рассказывает не о милиции, а о своей стажировке в ФБР, где изучал систему борьбы с преступной деятельностью организованных этнических групп – японской Якудзы, итальянской Коза Ностры и самой, по его словам, страшной для американцев, русской мафии.

Будучи в списке Партии регионов, Николай Джига не жалеет только об одном – как в середине далеких 90-х помогал делать первые шаги в политике Юлии Тимошенко.

– Как вы попали в Партию регионов?

– Меня привел сам Виктор Янукович. Я с ним был знаком с тех пор, как он был губернатором Донецкой области. Когда меня отовсюду выгнали, перед самыми парламентскими выборами 2006-го, он пригласил меня к себе и еще тогда прямо сказал, что если получится, он бы хотел видеть меня министром внутренних дел.

Я ему прямо сказал, что назад в милицию не хочу. Он не стал упрашивать, а просто пригласил в список. Но мы оба понимали, что мне готовят милицию. А после выборов, когда мы сформировали коалицию, а Луценко остался, мы снова вернулись к этому разговору. Янукович предлагал мне пост первого зама у Юрия Витальевича. Я категорически отказался.

Во-первых, я действительно устал и не хочу в милицию, а во-вторых, я точно не хотел работать с Луценко. Янукович тогда очень на меня обиделся и попросил хотя бы сформировать коллегию МВД.

– Но зимой же вы все-таки согласились?

– Ну а что мне оставалось делать?! Я не имел морального права отказать. И я согласился. Уже все было готово – запросили мою биографию, все документы….

Но если вы помните, когда первый раз отправляли в отставку Луценко, голосование провалили социалисты. Как мне рассказывали, Мороз занял такую позицию, что милиция должна остаться у социалистов, мол, Луценко был назначен по квоте СПУ, и они не хотели отдавать это ведомство. Вот и все.

– После Луценко пришел другой гражданский министр. Но разве что-то изменилось?

– Я бы оценивал не министров, а их заместителей. Я не могу говорить о профессионализме Цушко или Луценко – они оба гражданские. Они политики и как политики они опытные и неглупые, но в части милицейского профессионализма они некомпетентны. Они все видят с точки зрения обычного гражданина.

– Но Луценко хотя бы не назначал своими замами таких людей, как Плеханов и Попков, которые у части населения вызывают совершенно негативные эмоции…

– Это все неоднозначно. Я работал и с одним, и с другим. Очень хорошо знаю Плеханова. У кого-то они действительно вызывают негодование, а многие, кто их знает, отзываются о них, как о профессионалах.

Мы же не можем оценивать Плеханова только по тем событиям, которые происходили в 2004 году. А может быть, он даже больше зла предотвратил, чем сделал! Потому что могло всякое быть и столкновения и кровопролитие, но этого не случилось.

– Но с другой стороны – страна за два года кардинально поменялась, и возвращение старых кадров на высшие посты в милиции выглядит скорее как реванш…

– А давайте тогда вспомним, что было в начале 2005 года. Тогда же всех абсолютно вырубили, уничтожили всех профессионалов! Ну, я понимаю коллегию МВД, даже согласен понять руководителей отделений, но вот так чтобы всех! Начиная от министра и заканчивая участковыми…

Это было глупо. УБОП расслабился. Я, помню, тогда говорил с Юрием Витальевичем и, надо отдать ему должное, он прислушался ко мне и назначил главу УБОПа, как это положено по закону, своим первым заместителем.

– А от кого исходила инициатива при первой встрече с Луценко?

– Он сам нашел меня – позвонил и прямо попросил встретиться. С одной стороны, я так понимаю, познакомиться, с другой – может посоветоваться…. Мы встретились вот в этом же кабинете.

– Он принес вам какой-то подарок?

– Нет. Мы даже не пили. Я говорю, поскольку я учился во Львове, я пью кофе, а он говорит – а я учился в Москве и пью чай. Он пил кофе, я пил чай. Разговаривали мы с ним по-русски, по-украински.

И скажу вам честно, как собеседник он мне очень понравился. У него есть одна хорошая черта – он умеет производить впечатление. Луценко, безусловно, очень обаятельный человек, просто очень обаятельный! Но есть вещи, которые я не забуду никогда.

– Что, например?

– В той самой беседе мы как-то затронули вопрос о Кравченко. И я Луценко прямо сказал, что я, сколько буду жить, никому не прощу то, как обошлись с ним на похоронах. Этого нельзя было делать! Луценко лично тогда не дал разрешения, чтобы бывшего министра проводили во Дворце культуры МВД. Это было позором для страны. Мы не могли найти помещение во всем городе! В конце-концов Омельченко разрешил провести панихиду на Подоле в помещении театра.

Но Луценко все отрицает и не признает, что это были его поручения. Такая же ситуация была с похоронами Кравченко. Место на Байковом ему выделял лично Омельченко, по просьбе друзей и товарищей погибшего. А должны были выделять по письму Верховной Рады, но этим же никто не занимался! Единственный кто хоть как-то помог с организацией был Горбулин. А всем остальным, кажется, было все равно.

– Но на похороны же пришли…

– На похороны пришло человек шесть в форме. Были, правда, и Литвин, и Кравчук, и Кучма. Но из действующих милиционеров не пришел никто. Никто из тех, кого он поднял и дал звание!

Я не хочу их называть, это их совесть. Но когда я виделся с Луценко, у нас был разговор о том, что многих действующих генералов, которые работали при Кравченко и членов коллегии не отпустили на похороны. Юрий Витальевич говорит, что всем сказал: "Идите на похороны". Но можно по-разному сказать, вы же сами это понимаете…

И где-то я его и не осуждаю. Тогда атмосфера была такая. Был март месяц 2005-го. У них была эйфория. Но государство и власть должны поступать по отношению к государственным людям по-государственному, по-человечески. А при Луценко из галереи министров внутренних дел исчез даже портрет Кравченко.

– Скажите, а вы до сих пор не верите в самоубийство Кравченко?

– У меня есть очень большие сомнения. Я не видел материалов дела, но у меня есть свои доводы. Меньше чем за сутки я с ним говорил по телефону. Вообще у нас не было такого дня, чтобы мы не общались по телефону. Я тогда был в России, у меня первого марта умер отец, второго мы его похоронили, а третьего я из Белгорода говорил с Кравченко по телефону.

А позвонил я ему, потому что как раз в тот день по российским каналам шел очень большой разговор по поводу министра внутренних дел и убийства Гонгадзе. И кто-то даже высказывал версию, что, мол, Кравченко уже давно на Украине нет.

Я позвонил ему: "Как дела? Все нормально!". Он выразил мне соболезнование по поводу отца и так между делом сказал, что его вызывают в Генпрокуратуру. Ну, чего, отвечаю ему, ждать, вызывают, так идите!

На этом мы и закончили. Голос у него был бодрый, нормальный. А четвертого утром мне позвонил Сорока, его бывший помощник, и говорит: "Николай Васильевич, шеф погиб!" Я выехал из Белгорода, приехал уже к вечеру.

– Вы как милиционер все равно что-то узнавали и кого-то подозреваете…

– Я не знаком с делом и не имею к нему доступа. Я могу говорить как друг, что у меня есть целый ряд сомнений.

Ну, во-первых, мне жена говорила, что она первая пришла на место смерти и видела вокруг тела много следов на снегу. Получается, что до следователей там были какие-то люди, они заходили и выходили.

Во-вторых, была информация, что у него были сломаны пальцы. В-третьих, есть версия, что смертельными были оба выстрела. И, кстати, это до сих пор не опровергнуто. Представьте, что человек выстрелил себе в лицо, а потом еще раз смог нажать на крючок. Причем, достаточно прицельно - именно в висок. Это невозможно.

– А как вы думаете, убийство Курочкина можно было предотвратить?

– Думаю, что да. Особенно учитывая серию убийств в его окружении. Но, скажу честно, я не считаю, что Цушко должен нести ответственность за то убийство. Это не его обязанности. Это обязанность тех командиров и подразделений, которые должны были об этом думать. В данном случае подразделения судебной милиции "Грифон". А что Цушко? Цушко он политик!

– В канун своей отставки Юрий Луценко с трибуны Верховной рады обвинил вас в том, что вы поддерживали связь с людьми Курочкина.

– Тогда, когда начались все эти разборки по "Озерке" мне из Днепропетровска раздавались звонки. Мой телефон ведь достаточно известный. И я так думаю, что мне звонил кто-то из тех, кто был задержан. Кто именно, не знаю.

– Но вы разговаривали с людьми Курочкина?

– Нет. Я говорил с депутатами местных советов, которые просили создать комиссию, вмешаться и так далее…

– Я видел распечатку телефонных звонков одного из организаторов событий на "Озерке", где видно, что вы с ним беседовали.

– Вы знаете, было очень много разговоров. Содержание разговора было одно – вмешаться комитету в это дело. Я не исключаю, что мне звонили и те, о ком говорите вы. Но фамилии звонивших я все не вспомню.

Меня с "Озеркой" связывает только то, что я в 72-м году там работал следователем и ловил карманников. Это все мои воспоминания об этом рынке.

– А с Курочкиным вы были знакомы?

– Да. Несколько раз на общих мероприятиях мы виделись. Пару раз я был в "российском клубе". Меня знакомили с ним наши московские товарищи, которые сейчас при большой власти в Москве. На меня он произвел очень хорошее впечатление. Обаятельный, нормальный человек. Думающий, мыслящий. Его отличало то, что он очень быстро все схватывал, на лету и очень остро на все реагировал. С хорошей памятью. Но потом лично с ним я не общался.

– Говорят, что Курочкину во многом помогал Билоконь, его часто видели в кабинете министра, в шортах и в тапочках…

– Я об этом ничего не знаю. С Билоконем мы не общаемся. Билоконь и Кравченко - это были две несопоставимые личности. Кравченко был серьезным министром. А Билоконь, кстати, был у меня в подчинении. Я когда пришел первым заместителем, он работал начальником управления охраны общественного порядка.

Он был исполнительным всегда. Был подтянут, мог доложить обстановку. Но оценить его качества как министра не могу, меня тогда в МВД уже не было. У нас не было с ним дружбы. По логике он мог бы пригласить меня к себе, когда меня выгнали, но не пригласил.

– Времена министра Цушко в милиции будут вспоминать по нераскрытому убийству Курочкина, обыску у Луценко и захвату Генпрокуратуры…

– Вы преувеличиваете. В СИЗО сидят люди за два листа украденного шифера и мешок муки. А Юрий Витальевич роздал на 500 тысяч табельного наградного оружия! Вы мне скажите, где справедливость? У кого-то день рождения – на тебе пистолет, еще какой-то праздник – нате вам пистолет. Дарил "Глок", слышите? А чем отличается тот паренек от Луценко, от вас и от меня? Все это хищение госимущества. Пистолеты должны быть сданы все до единого!

– Как вы расцениваете поведение Цушко под Генпрокуратурой при снятии Пискуна?

– Мы все умные люди. Давайте говорить правду. Изначально само представление нового Генерального прокурора выглядело как провокация. Так не делается. Очень уважаемый мной Иван Степанович Плющ пришел на коллегию, привел зачем-то с собой Гелетея и никого не предупреждая, при всех зачитал указ об отставке Пискуна.

Это глупо и демонстративно. Если очень надо было сместить его, пригласили бы в секретариат и тихо спокойно ему все зачитали. Зачем нужен был этот цирк? Но даже это полбеды. Зачем, скажите мне, нужно было захватывать кабинет Генпрокурора? Пришли какие-то непонятные люди, не представились и закрылись в ведомственном кабинете. Это как минимум не цивилизовано.

– Министру позвонил какой-то помощник Пискуна и сообщил о захвате Генпрокуратуры какими-то людьми в черном, без опознавательных знаков… И министр, который еще очень далек от принятия в этих вопросах трезвых решений, взял шашку в руки и – вперед!

Лично я считаю, что самому Цушко не нужно было туда ехать. А он как Чапаев – взял шашку и пошел на амбразуру. Это было неправильно и непродуманно. Но я не вижу в его действиях каких-то нарушений.

– Как для "регионала" вы слишком критично относитесь к Цушко…

– Ну почему же, я просто реально оцениваю ситуацию.

– А может вы еще и к Тимошенко лояльны?

– К Тимошенко у меня действительно особое отношение… Я помню ее еще девчушкой. Более того, я в каком-то смысле помогал ей делать первые шаги в политике.

– Это когда же?!

– В 1995-96… Я был тогда начальником УВД Кировоградской области. И вот привозят ко мне как-то очень симпатичную…я бы сказал красивую девушку. Вот мол, зарегистрирована кандидатом в народные депутаты от округа. Вместо Дурдынця, который ушел первым вице-премьером.

Я очень хорошо запомнил ту первую встречу. На ней было такое простое пальтишко. Никакой косы! Не поверите, потом меня больше всего злило, что она ту свою красивую прическу поменяла на косу. И на личных симпатиях к ней я делал все, чтобы она стала народным депутатом.

– А что вы делали такого?

– Возил ее на выступления в своей персональной машине, помогал, чем мог. Я встречался с населением по своей должности, а она как политик. Да в нее была влюблена вся Кировоградская милиция!

– И вы тоже?

– Ну, не совсем так. Я симпатизировал ей.

– И сильно она поменялась с тех пор?

– Конечно, поменялась!!! Я никогда не думал, что она станет такой резкой, как она сейчас есть. А тогда она была милое дитя! Но уже тогда она имела очень большое влияние на людей. И, надо отдать ей должное, тогда она делала все, что обещала. Не так, как сейчас.

– Не жалеете о помощи, которую ей оказали?

– Нет. Я откровенно доволен тем, что дал стране такого лидера. И хотя я считаю, что в политике ничего нельзя предвидеть, если бы у меня еще раз был такой шанс, я бы ей снова помог.

– Сейчас в Партии регионов вам это не вспоминают?

– Ну, теперь напишите, и, думаю, будут!