Його Величність Зе
Коронавирус нарушил планы власть имущих во всем мире. Вот и соседское голосование по обнулению сроков Путина состоится не в апреле, а позже.
Российского лидера охотно сравнивают с царем, и после перекраивания конституции таких сравнений станет еще больше. Правда, есть один нюанс, часто упускаемый из вида.
Подлинная монархия – это не только единоличная, но, как правило, и наследственная власть. Власть, дарованная по умолчанию.
Власть, не предполагающая утомительного и унизительного продвижения из грязи в князи. А президенту Путину не вычеркнуть из личного политического анамнеза ношение чемоданов за питерским градоначальником.
Нынешний хозяин Кремля может видеть себя реинкарнацией Ивана Грозного, Николая I или Александра III. Но из всех российских самодержцев ВВП корректно сравнивать разве что с сыном вяземского помещика Борисом Годуновым, пробившимся наверх благодаря административному рвению и моральной гибкости.
Настоящие наследные государи из числа Рюриковичей и Романовых – не чета Владимиру Владимировичу…
Парадокс в том, что украинский коллега Путина вписывается в эту роль намного лучше.
По своему психологическому складу президент Зе близок именно к идеалам классической монархии.
За время, прошедшее с апреля 2019 года, в этом могли убедиться все. Фактически во главе государства очутился стереотипный король, будто явившийся на Банковую из романов Дюма или пьес Шварца.
Да, успешный шоумен Зеленский вышел из простонародья и сделал себя сам. Но Зеленский-президент стал принцем на белом коне, унаследовавшим свое положение от Зеленского-шоумена.
Узнаваемость, популярность, доверие соотечественников, заоблачный рейтинг: все это пришло к новорожденному политику Зе из прошлой жизни.
Пришло как данность, не потребовав от Владимира Александровича заметных усилий и умений, проявляемых на политическом поприще. Досталось, словно королевская корона, полученная по праву рождения.
Наследственная монархия веками приводила к власти неопытных и неумелых людей. Наши прошлогодние выборы имели тот же эффект.
Неудивительно, что год назад многие рассуждали о переходе Украины к парламентской республике и предрекали дилетанту Зе роль английской королевы. Но, вопреки прогнозам, центром принятия решений стала именно Банковая.
Начнем с позитива. Даже критики признают президента Зе неплохим человеком и отмечают его идеализм, нехарактерный для постсоветского политикума.
Эта неиспорченность роднит Владимира Александровича с коронованными особами прошлого: Францу Иосифу I, Александру II или Фридриху Вильгельму III не приходилось упражняться в карьеризме и коррупции, чтобы попасть наверх.
Подобно благонамеренным монархам, Зеленский избежал отрицательного морального отбора.
Увы, положительный профессиональный отбор тоже миновал Зеленского – и это тоже типично для венценосца, очутившегося на троне волею судьбы.
Нынешний украинский лидер находится даже в худшем положении, чем наследные принцы, которых все-таки готовили к будущей миссии, хоть и не всегда успешно.
Президентство бывшего комика принято рассматривать как уникальный прецедент.
Но уникального станет гораздо меньше, если оценивать правление Зе по меркам XVIII-начала XIX столетий. Эпохи, когда в Европе еще преобладала абсолютная монархия, а новое время уже порождало вызовы, с которыми носитель наследственной власти обычно не справлялся.
Некомпетентных, но при этом неограниченных правителей повсеместно дополняли персонажи с соответствующими навыками и волевыми качествами. Фавориты, временщики, могущественные администраторы, заполнявшие собой руководящий вакуум.
Граф Струэнзе при Кристиане VII Датском. Маркиз Помбал при Жозе I Португальском. Мануэль Годой при Карле IV Испанском. Джон Актон при Фердинанде IV Неаполитанском.
Зюсс Оппенгеймер при Карле Александре Вюртембергском… Этот исторический список обширен – и Богдан с Ермаком смотрелись бы там вполне органично.
Столкновение различных группировок, формально присягнувших Его Величеству, но преследующих противоположные интересы. Ожесточенная борьба за доступ к монаршим ушам. Радужные надежды и горькие разочарования.
Заигрывание Зеленского с младореформаторами воодушевляло не меньше, чем приход какого-нибудь Тюрго, любимца ученых и философов, назначенного министром при Людовике XVI, но уже через двадцать месяцев впавшего в немилость.
Усиление Авакова выглядит таким же пугающим, как возвышение какого-нибудь Бирона при Анне Иоанновне или Аракчеева при Александре I.
А отдельные фигуры из окружения Зе начинают казаться злыми демонами, сбивающими государя с пути истинного: "Надменный временщик, и подлый и коварный, монарха хитрый льстец и друг неблагодарный".
Король не формирует собственную повестку, но благословляет чужую. Лучшее и худшее, на что он способен, – это дать зеленый свет одной из придворных партий.
Простой люд может ждать от короля подвигов, но сведущая публика ждет от Его Величества лишь одного: выбора.
Реформы или ретроградство. Либералы или консерваторы. Патриоты или капитулянты. Сотрудничество с МВФ или Коломойский с дефолтом.
Читайте также: Исполнитель желаний
Справедливости ради отметим, что, сталкиваясь с жесткой необходимостью выбирать, Зеленский оказывается не настолько безнадежен, как многие опасались год назад.
Но что действительно удается Владимиру Александровичу, так это дистанцироваться от правящей касты в глазах населения. Противопоставлять себя – добродетельного монарха – нерадивым и нечистоплотным вельможам.
Конечно, игру в хорошего царя и плохих бояр пытались освоить все украинские президенты, но у Зеленского это получается намного естественнее, чем у кого-либо из предшественников.
Действия премьер-министра позитивно оценивают 30% , усилия МВД – 37%, старания МОЗ – 38%. Зато президента считают эффективным борцом с эпидемией аж 56% опрошенных.
Что ж, это далеко не предел: в той же Франции столетиями бытовала вера в "королевское чудо" – способность Его Величества исцелять золотушных простым прикосновением руки.
Оздоровительный ритуал продержался вплоть до XIX века: "Король тебя коснется, Господь тебя излечит".
Право, немного жаль, что современные медицинские воззрения не оставляют Владимиру Зеленскому такой возможности!
Михаил Дубинянский
