Уроки украинского. Что не так с российским протестом

Суббота, 17 августа 2019, 06:00
Уроки украинского. Что не так с российским протестом
коллаж: Андрей Калистратенко

В 2011 году Украина следила за российским протестом куда пристальнее, чем сегодня. В Киеве воцарялся Янукович, Партия регионов вмуровывала страну в себя – на этом фоне московские акции выглядели чем-то новым и ярким.

Но спустя восемь лет украинские медиа всматриваются в российский протест непристально и вскользь. И это неудивительно.

В российский майдан верится с трудом. Кремль слишком долго создавал свою вертикаль, чтобы позволять кому-то оспаривать ее монополию.

Москве нет нужды оглядываться на западное мнение. Нет резона сдерживать применение силы.

Владимир Путин чувствует себя сувереном – тем самым, которым мечтал быть, но никогда не мог себе позволить стать Виктор Янукович. 

Любой протест – это всегда история про двухколесный велосипед. Кто первый остановится – тот и упадет. Майдан был историей о планомерном повышении ставок обеими сторонами.

Власть проявляла насилие – и улица отвечала еще большей мобилизацией. Вдобавок, Янукович был удивительно хорошим раздражителем – он объединял против себя людей самых разных возрастов, географий и профессий.

Майдан был пестрым, многоязычным, разногородним – и в этой множественности была его сила. Которая и позволила ему победить.

Российская ситуация отличается принципиально.

В РФ узурпация власти была продуктом общественного договора. Того самого, в рамках которого обыватели обменивали политические свободы на условную "колбасу".

Это происходило еще в нулевые – когда Владимир Путин только начинал выстраивать свой режим под предлогом наведения порядка.

Строить его было несложно – растущие цены на нефть позволяли Москве расплачиваться "ощутимым" за "абстрактное".

Спустя двадцать лет многое изменилось. Углеводороды подешевели. Санкции сохраняются. На роль новой нефти назначены российские граждане.

Но инерцию не обнулить – российская пропаганда сумела увязать в сознании своих граждан понятия "режим" и "государство". Сумела убедить большинство в том, что крах первого непременно будет связан с крахом второго. И потому столичные протестующие остались в одиночестве.

Реклама:
Их протест – это, в первую очередь, битва за сложные категории.

Власти отказались регистрировать оппозиционных кандидатов на выборах в Мосгордуму – и многие представители креативного класса почувствовали себя оскорбленными. Их акции протеста – это битва за право быть услышанными. За право на самоуважение.

Но, чтобы выйти за свои рамки, российскому протесту нужно достучаться до обывательских низов. Тех самых, что сконцентрированы на повестке "безопасности" и "выживания". Без этого российский протест обречен оставаться нишевым и элитарным.

Читайте также:

Нам тут жить

Баррикадная логика

Фейковое будущее

Помните пирамиду Маслоу?

Американский психолог делил потребности на пять уровней. В самом низу – физиологическое выживание.

Следом – безопасность. Потом – социальные потребности. Четвертым ярусом шли самоуважение и признание, а венчала пирамиду потребность в самоактуализации и самовыражении. Этой схеме исполнилось уже семьдесят лет, но она продолжает многое объяснять.

Например, то, почему российский протест продолжает оставаться в социальном гетто. Подсказка – потому что он апеллирует к четвертому ярусу пирамиды. Те люди, которые выходят на акции, требуют от властей уважать их мнение.

В этом смысле нынешние российские протесты мало отличаются от тех, что были на Болотной площади.

Но именно в 2011 году власть, получив оплеуху от столицы, сделала своей основной базой поддержки "глубинку". Жители которой, в силу структуры российского быта, обречены жить ценностями безопасности и выживания.

Кремль уверил их, что именно он – монопольный поставщик того и другого.

Убедил в том, что протестовать против него чревато лишением обоих благ. И потому массовая низовая Россия продолжает безучастно наблюдать за эстетически и этически чуждой для нее столичной фрондой.

Безусловно, в это упрощенное уравнение можно добавить массу переменных. Например, эффективность российской государственной пропаганды. Лояльность силового аппарата. Тотальное единодушие Госдумы.

В конце концов, можно вспомнить и то, что у российского оппозиционного лагеря напрочь отсутствует образ желаемого будущего.

У протестующей Украины такой образ был. Майдан имел еще и цивилизационное измерение, в рамках которого просоветский дискурс противостоял проевропейскому.

А у российского либерала нет ни образа светлого прошлого, ни внятного образа светлого будущего.

Не удастся предложить на роль периода для ностальгии "девяностые" – это не вызовет отклик в умах и сердцах. А в любом разговоре о будущем российский либерал обречен спотыкаться о вопрос "Чей Крым?".

Российской "глубинке" сложно сочувствовать российской столице. Потому что они живут в разных повестках.

Чувства одних не пересекаются с эмоциями других.

И то, что важно для протестующего столичного жителя, может казаться необязательной блажью для тех его сограждан, которые вынуждены жить ценностями выживания. Теми самыми, что Маслоу определял на нижние ярусы своей пирамиды.

Реклама:
Украине несложно прочувствовать это разделение. Потому что его можно обнаружить и в нашей стране.

Время от времени социология вскрывает наши ценностные разрывы.

Кто-то ставит во главу угла повестку суверенитета, борьбу за идентичность и дрейф от "русского мира". Кто-то – сосредоточен на ценностях выживания, содержимом холодильника и цифрах в коммунальных платежках.

Обитатели первого лагеря обсуждают сложные категории верхних ярусов ценностной пирамиды.

Обитатели второго – вынуждены решать вопросы повседневного быта и с недоумением оглядываются на тех, кто взывает к "национальному достоинству".

Майдан был точкой пересечения обеих групп.

Режим Януковича рухнул не только потому, что торговал национальными интересами, обслуживал Кремль и узурпировал власть. Он рухнул еще и потому, что перестал быть гарантом того, что обывательское завтра будет лучше, чем обывательское вчера.

Стабильность и безопасность перестали входить в его пакетное предложение.

Даже в южных и восточных регионах его легитимность была шаткой – и мало кто был готов выступать в его защиту. Он успел обанкротиться в глазах самых разных людей – и потому проиграл.

Сравнение с декабристами может льстить, но программирует на поражение.

Российский протест может победить лишь тогда, когда протестующая улица перестанет быть классово однородной. Когда в треугольнике "столица, глубинка и власть" третьим лишним окажется именно последняя. В свое время Янукович этого так и не понял.

Но вряд ли Кремль не вынес уроков из его ошибок.

Павел Казарин

Реклама:
Уважаемые читатели, просим соблюдать Правила комментирования
Главное на Украинской правде