Война и тыл
Знаете, что первое бросается в глаза, когда выезжаешь в Европу после двадцати месяцев жизни в воюющей стране?
Ничего.
Между улицами Киева и Варшавы, Львова и Праги нет никакой визуальной разницы. Да, первое время ты будешь путать гражданскую авиацию со звуком летящей ракеты. Привыкать к тому, что в Европе нет комендантского часа. Но во всем остальном реальность западных городов ничем не отличается от реальности многих украинских.
Отличия проявляются в тот момент, когда ты начинаешь говорить с людьми. Потому что украинцы и поляки, украинцы и чехи переживают о разных вещах. Но если кто-то решит искать отличия в том, как выглядят улицы, он рискует не обнаружить контраст. И это, быть может, самое главное впечатление от моего первого армейского отпуска.
Война поделила украинские города на прифронтовые и тыловые. Пока первым приходится жить в реалиях военного времени, вторые, к счастью, могут позволить себе соприкасаться с войной лишь изредка. И этот комфорт тыловой реальности – это всего лишь напоминание о том, что с первого дня войны Украина не осталась в одиночестве.
Роль тыла для украинского фронта взял на себя Запад. Он не только дает украинской армии оружие. Не только поставляет нам снаряды. Не только размещает украинские военные заказы на своих заводах. Он еще и содержит украинскую экономику.
Именно он ежемесячно вливает миллиарды в украинский бюджет. Благодаря западным деньгам Украина финансирует социальные расходы, платит пенсии стариками и зарплаты бюджетникам. Украинская экономика подключена к внешней системе жизнеобеспечения, а потому куда в меньшей степени ощущает на себе тяготы и лишения военного времени.
У нас нет лимитов на потребление – и карточную систему мы видели только в кино. У нас нет ограничений на импорт – и украинским гражданам доступно все, включая автомобили. У нас нет дополнительных налогов на войну – если не считать косметического 1,5-процентного военного сбора. Никто не обязывает украинских налогоплательщиков покупать облигации военного займа.
Кирилл Данильченко подробно писал о том, как отразилась Вторая мировая на американских гражданах. О том, как запретили продавать новые автомобили на внутреннем рынке – они были доступны лишь медикам, полицейским и священникам. О том, как новые шины продавали лишь водителям такси и грузовиков. О лимитах на продажу бензина – не более 11 литров в неделю.
Боевые действия не велись на территории США, но там нормировали продажу сахара, угля, дров и мазута. Была введена карточная система. Под регуляцию попадала торговля мясом, сырами, маслом, макаронами, сгущенкой и кофе. Централизованно собирали металлолом, резину и цветные металлы. Вместо парковых зон – общественные огороды. Зато каждые пятьдесят минут с завода сходил новый военный самолет.
Безусловно, можно возразить, что все перечисленное – это следствие не столько самой войны, сколько паралича мировой торговли. Что с 1939 по 1945 страдали даже нейтральные страны. Что та же Швеция ни с кем не воевала, но карточная система была введена и там. Что относительно комфортный быт украинского тыла держится на том, что наша война – не мировая, а потому не привела к коллапсу мировой логистики и мирового производства.
Все это верно. Как верно и то, что украинский тыл обязан своим комфортом нашим союзникам. Которые пока что избавляют его от необходимости жить по правилам военного времени. Позволяют на уровне потребительского поведения ничем не отличаться от любого другого европейского города.
Конечно, война перелицевала пространство семейных историй. Одни лишились работы. Другие потеряли дом. Третьи ушли в волонтерство и жертвуют армии свои доходы. Но при этом те, кто в тылу, могут самостоятельно определять степень своей вовлеченности в происходящее. Государство получило возможность не переводить тыл на военные рельсы и не требовать от каждого – персонального вклада в принудительном порядке.
Да, украинского гражданина тяготит неопределенность. Сокращение горизонтов планирования. Падение уровня доходов. Но это все могло бы быть спутником и обычного экономического кризиса, который неоднократно приходилось проживать нашей стране. Если же говорить об ограничениях военного характера, то они исчезли к середине лета 2022 года, когда логистика сумела компенсировать дефицит топлива и перебои со снабжением.
Все, что собирает сегодня украинское государство при помощи налогов и таможенных сборов, уходит на армию. Все остальные статьи расходов бюджета финансируют европейские и американские налогоплательщики. И важно помнить в этот момент, что наша реальность не застрахована от изменений. Что если западный избиратель проголосует за смену подходов, то украинский тыл ощутит на себе войну куда отчетливее, нежели мог ощущать ее до сих пор.
Давайте представим, что Запад сведет свою помощь Киеву к одним лишь оборонным поставкам. Ограничит дотации в украинский бюджет. Уменьшит количество финансовой крови, которая ежемесячно вливается в кровеносную систему украинской экономики. И что тогда?
А тогда будет рост налогов и акцизов. Увеличение тарифов на электроэнергию и на газ. Включение печатного станка. Инфляция. Фиксированный валютный курс. Уменьшение золотовалютных резервов и – как следствие – черный рынок валюты. Подорожание импорта. Топливо либо растет в цене, либо становится дефицитом. В премиальное потребление зашивают дополнительные сборы. Государство проводит жесткую ревизию статей расходов.
В этот момент украинскому тылу придется становиться тылом воюющей страны. Быть донором государственных трат. Спонсором социальных издержек. Жертвовать комфортным второстепенным во имя сохранения критического первоочередного.
Украинские улицы напоминают европейские именно по той причине, что за нашу войну во многом платим не мы. Нам помогают наши союзники. Мы лишь частично оплачиваем госрасходы – и оттого у нас сохраняется профицит денег на все остальное. Поэтому у властей украинских городов остаются средства на ремонт дорог, плитку для тротуаров и прочее "озеленение". Если кто-то думает, что "хуже не будет", то он ошибается.
Мы ведем самую масштабную войну на континенте за последние восемьдесят лет. Но именно благодаря союзникам украинский тыл может минимально ощущать на себе последствия. Если у кого-то возникает соблазн "устать от войны", ему стоит помнить про обстоятельства и про контекст.
Трезвый взгляд на реальность ценен тем, что помогает не терять с ней связь.
Павел Казарин
