1945–2025: От войны до войны
На этой неделе Украина и страны ЕС отметили 80-летие окончания Второй мировой войны в Европе. Но если для наших партнеров этот юбилей был связан с сакраментальным "never again", то в представлении украинцев "снова" уже наступило. Более трех лет назад мы очутились в эпицентре крупнейшей войны на европейской территории с 1945-го и, не задумываясь, ставим ее в один ряд со Второй мировой.
После 24.02.2022 аналогии с главной войной прошлого века стали излюбленным украинским занятием.
За это время нашу страну не раз сравнивали с Чехословакией – первой жертвой Гитлера, преданной союзниками в Мюнхене. С бесстрашной Польшей, вступившей в бой с нацистами, несмотря на пассивность союзников. С героической Финляндией, сорвавшей планы московского блицкрига за 83 года до Украины. С демократической Британией, продемонстрировавшей чудеса стойкости и одержавшей верх над вражеской тиранией.
Сравнения со сталинским СССР или с Третьим Рейхом менее популярны – по чисто идеологическим причинам, – однако при желании и в Москве, и в Берлине 1940-х тоже нетрудно отыскать материал для поучительных исторических аналогий.
Фактически между нынешней Украиной и любым государством, участвовавшим во Второй мировой войне, можно провести какие-то параллели, порой самые неожиданные.
Казалось бы, что может роднить Украину с маленьким Люксембургом, оккупированным немцами всего за один день? Однако стоит копнуть чуть глубже, и определенное сходство все-таки обнаруживается. Российский оккупационный режим на украинских территориях наиболее близок к тому, который был установлен нацистами в захваченном герцогстве.
Накануне войны, весной 1939-го, Адольф Гитлер пообещал уважать нейтралитет и суверенитет Люксембурга. Но впоследствии выяснилось, что Германия вообще отказывает люксембуржцам в собственной идентичности и не собирается рассматривать их страну даже как марионеточный протекторат.
В отличие от других государств, захваченных Гитлером после 1939 года, Люксембург полностью включили в состав Рейха, объявив люксембуржцев одним народом с немцами.
Местные города украсились плакатами "Eure Sprache sei deutsch und nur deutsch" ("Ваш язык должен быть немецким и только немецким"). С 1942 года люксембуржцев стали на общих основаниях призывать в Вермахт. Таким образом местное население обязали не только кормить чужую армию, но и умирать в ее рядах.
Ни всеобщая забастовка, жестоко подавленная оккупантами, ни ношение национальной символики в знак протеста не помогли. Более действенным средством оказалось массовое дезертирство.
И тем не менее каждый четвертый житель Люксембурга, мобилизованный в немецкую армию, не вернулся с войны. Чем не урок для отечественных уклонистов, которых любят пугать российскими военкоматами в случае поражения и оккупации Украины?..
Но в то же время любые параллели с войной 1939–1945 годов страдают одним фундаментальным изъяном: наша война – не мировая. Какими бы масштабными ни были боевые действия 2022–2025 годов, они ограничиваются территорией Украины и России. И это совсем не то, что планета переживала в 1941-м, 1942-м или 1943-м.
Стоит пересечь западную границу Украины, и нас встречает сплошное пространство мира. Свободное движение товаров и денег. Безопасное перемещение грузов и людей. Неисчерпаемые финансовые ресурсы, позволяющие мирной Европе не только удовлетворять собственные нужды, но и вливать миллиарды в украинский бюджет. Чужой мир накладывает на нашу войну уникальный отпечаток, аналогов которому просто не найдешь в истории 1939–1945 годов.
Уже давно подмечено, что наш военный быт мало напоминает суровые будни Великобритании, СССР или Третьего Рейха в 1940-х. Однако еще символичнее то, что сегодняшняя жизнь украинского тыла несопоставима с жизнью европейских стран, вообще не участвовавших во Второй мировой.
Например, Швеция оставалась нейтральной на всем протяжении войны: но из-за паралича европейской торговли быстро столкнулась с серьезными трудностями. Первые карточки – на чай и кофе – были введены в Швеции весной 1940-го. Позднее карточная система охватила большинство продуктов питания, а также мыло, стиральный порошок, обувь, ткани, табак.
Осенью 1942-го обычному шведу полагалось в день 22 грамма мяса, 36 граммов жиров, 4 грамма сыра и 1,5 грамма кофе. Прославленный шведский стол был запрещен еще в 1941-м как источник нерационального расходования продуктов. Зато дичь карточному нормированию не подлежала, и в шведских ресторанах стали подавать блюда из лисиц, барсуков, сорок и ворон – ветеринары предварительно проверяли их на наличие опасных паразитов.
Не в лучшем положении оказалась и нейтральная Швейцария, запертая в самом центре Европы. За годы Второй мировой средний швейцарский рацион сократился с 3200 до 2200 килокалорий на человека в день. Уже в октябре 1939-го были введены первые продуктовые карточки: на сахар, муку, макаронные изделия, крупы, бобовые, рис, жиры.
В дальнейшем список продуктов и промышленных товаров, подлежавших нормированию, расширялся с каждым годом. К концу войны по карточкам продавались мясо и яйца, молоко и сыр, чай и кофе, мед и варенье, обувь и текстиль, мыло и моюющие средства.
А полностью от карточной системы Швейцария отказалась только летом 1948-го. Парадоксальным образом это произошло позже, чем в СССР, где отмене карточек придавали важное пропагандистское значение.
Словом, увидев обычный украинский супермаркет, ресторан или ТРЦ, нейтральные шведы и швейцарцы 1940-х вряд ли поверили бы, что Украина уже четвертый год ведет крупнейшую войну в Европе с 1945-го.
Причем такая же картина наблюдается и в РФ: несмотря на западные санкции и экономические проблемы, во вражеском государстве до сих пор нет жестких ограничений потребления.
События 1939–1945 годов продемонстрировали, что даже нейтральная страна не в состоянии поддерживать довоенные стандарты жизни, если она оказывается одиноким островком посреди чужой войны.
А события 2022–2025 годов доказали, что даже непосредственные участники большой войны могут содержать собственный тыл в относительном комфорте, если им помогает мирное окружение: коллективный Запад – в украинском случае, глобальный Юг – в российском.
Принято считать, что наша страна лучше всех в Европе готова к гипотетической Третьей мировой войне. Если таковая действительно разразится, европейские соседи должны будут учиться у нас и старательно перенимать наш опыт.
Но мало кто задумывается о том, что глобальный вооруженный конфликт неизбежно перевернет наше собственное представление о войне. И военный опыт, приобретенный украинским тылом в 2022–2025 годах, может оказаться не таким уж актуальным.
Михаил Дубинянский
