Литвин захотел "железной руки"
Суббота, 23 февраля 2002, 18:32
В Севастополе Литвина прорвало. Лапшу с ушей пришлось снимать студентам Государственного национального технического университета. Не успела украинская общественность очнуться от шока после скандального заявления Литвина о "проституциирующей социологии", как сам он предоставил новую пищу для смакователей стиля и слога главы администрации.
В Севастополе он, не моргнув глазом, сказал, что на пленках Мельниченко голос не его. И здесь же посоветовал студентам, как лучше писать рефераты – поделился своим опытом "реферирования" статей зарубежных политологов.
Но главные заявления не об этом. Эта ложь Литвина стала привычной даже для тех, кто краснеет от стыда за других.
Литвин – "железная рука"
Севастопольские студенты поинтересовались, а будет ли лучше в Украине, если власть станет жестче. Ответ таков: "Я уверен, что улучшится ситуация в стране".
"Мы живем и принимаем какие-то решения в условиях компромисса, а компромисс хорош для того, чтобы было спокойно в стране, но компромисс разрушает систему работы. В таких условиях очень сложно принять какое-либо решение, потому что одни требуют, чтобы была социальная справедливость, а другие говорят, чтобы были рыночные условия. В результате, когда принимается какое-то решение, получается соединения ужа с ежом и соответствующий результат", - цитирует главу президентской администрации Интерфакс-Украина.
Значит ли все это, что нынешний гарант Конституции излишне мягок и Литвин не одобряет его тактику? Значит ли это, что новая власть, которой так хочет быть Литвин, не собирается идти на компромиссы? Скорее всего, Литвин просто говорит то, что хотели бы от него услышать. Лишь иногда оговаривается…
Оппозиция делится на коммунистов и "обиженных"
Еще одно любопытное заявление Литвина. Он убежден, что оппозиция не пользуется поддержкой украинского общества. В большинстве своем. Оставим это спорное заявление лидера "пищеблока" на его совести.
Литвин выделил только одну "правильную" оппозицию – "левой части политического спектра". И эту оппозицию, считает Литвин, можно уважать за последовательность, которую они проявляли с 1991 года. Судя по всему речь идет о коммунистах. В администрации президента уже давно принято хорошо высказываться о сторонниках Симоненко.
"Всех остальных можно отнести не к оппозиции, а к обиженным. Злость и обида возникают потому, что доступ к власти означает доступ к государственному имуществу. Поэтому я иногда думаю, чтобы, ради Бога, все побыстрее закончили с этой приватизацией и начали работать на страну", - говорит Литвин.
Судя по всему эти слова Литвина следует понимать так – вот мы тут все поделим, все продадим, тогда и других к властной кормушке допустим. А пока "доступ к государственному имуществу" делить с другими нечего.
К сожалению, Литвин подтвердил худшие предположения оппозиции – пока приватизация не закончится, никто во власти "работать на страну" не будет.
Задали Литвину и вопрос о его отношении к Ющенко. Литвин свое отношение определяет исключительно по принципу "свой-чужой". Принадлежность лидера "Нашей Украины" осталась не выясненной - Ющенко заявляет, что он не в оппозиции, "потому что оппозиция не конструктивна". Вместе с тем, "люди его команды говорят прямо противоположное и демонстрируют на показ такую свою позицию".
"Я не понимаю тех, кто работал с президентом, рядом с президентом, которых по сути дела президент поднял и сделал, и когда пришло время этому человеку отойти и дать место другому, на следующий день он забегает и объявляет, что всю жизнь был в оппозиции. И начинает говорить, что Украина ведет неправильную внешнюю политику, что она мало ориентируется на евроатлантическое сотрудничество с 1995 года. Это мне напоминает одного полицейского, который после февраля (февральской революции 1917 года дал телеграмму: "Приветствую солнце свободы, 30 лет втайне мечтал об этом", - блещет эрудицией Литвин.
Действительно, многим из украинских политиков не хватает мужества заявить – "я не хочу так больше жить" – будучи "в обойме" власти. Боятся за свой бизнес, за свою карьеру, за свою жизнь. И только когда тяжелые двери властных кабинетов за ними закрываются окончательно, политики понимают, что терять-то им нечего. Что теперь они могут позволить себе не обращать внимания на истерики и окрики "арбитра нации", на крючки прокуратуры, на установленные правила игры.
Они вспоминают о чувстве собственного достоинства. О том, что они живут один раз и прожить эту жизнь надо так, чтобы не было мучительно больно за того, кто тобой руководит.
Но многие к этому привыкли. А Литвину все это нравится.
В Севастополе он, не моргнув глазом, сказал, что на пленках Мельниченко голос не его. И здесь же посоветовал студентам, как лучше писать рефераты – поделился своим опытом "реферирования" статей зарубежных политологов.
Но главные заявления не об этом. Эта ложь Литвина стала привычной даже для тех, кто краснеет от стыда за других.
Литвин – "железная рука"
Севастопольские студенты поинтересовались, а будет ли лучше в Украине, если власть станет жестче. Ответ таков: "Я уверен, что улучшится ситуация в стране".
"Мы живем и принимаем какие-то решения в условиях компромисса, а компромисс хорош для того, чтобы было спокойно в стране, но компромисс разрушает систему работы. В таких условиях очень сложно принять какое-либо решение, потому что одни требуют, чтобы была социальная справедливость, а другие говорят, чтобы были рыночные условия. В результате, когда принимается какое-то решение, получается соединения ужа с ежом и соответствующий результат", - цитирует главу президентской администрации Интерфакс-Украина.
Значит ли все это, что нынешний гарант Конституции излишне мягок и Литвин не одобряет его тактику? Значит ли это, что новая власть, которой так хочет быть Литвин, не собирается идти на компромиссы? Скорее всего, Литвин просто говорит то, что хотели бы от него услышать. Лишь иногда оговаривается…
Оппозиция делится на коммунистов и "обиженных"
Еще одно любопытное заявление Литвина. Он убежден, что оппозиция не пользуется поддержкой украинского общества. В большинстве своем. Оставим это спорное заявление лидера "пищеблока" на его совести.
Литвин выделил только одну "правильную" оппозицию – "левой части политического спектра". И эту оппозицию, считает Литвин, можно уважать за последовательность, которую они проявляли с 1991 года. Судя по всему речь идет о коммунистах. В администрации президента уже давно принято хорошо высказываться о сторонниках Симоненко.
"Всех остальных можно отнести не к оппозиции, а к обиженным. Злость и обида возникают потому, что доступ к власти означает доступ к государственному имуществу. Поэтому я иногда думаю, чтобы, ради Бога, все побыстрее закончили с этой приватизацией и начали работать на страну", - говорит Литвин.
Судя по всему эти слова Литвина следует понимать так – вот мы тут все поделим, все продадим, тогда и других к властной кормушке допустим. А пока "доступ к государственному имуществу" делить с другими нечего.
К сожалению, Литвин подтвердил худшие предположения оппозиции – пока приватизация не закончится, никто во власти "работать на страну" не будет.
Задали Литвину и вопрос о его отношении к Ющенко. Литвин свое отношение определяет исключительно по принципу "свой-чужой". Принадлежность лидера "Нашей Украины" осталась не выясненной - Ющенко заявляет, что он не в оппозиции, "потому что оппозиция не конструктивна". Вместе с тем, "люди его команды говорят прямо противоположное и демонстрируют на показ такую свою позицию".
"Я не понимаю тех, кто работал с президентом, рядом с президентом, которых по сути дела президент поднял и сделал, и когда пришло время этому человеку отойти и дать место другому, на следующий день он забегает и объявляет, что всю жизнь был в оппозиции. И начинает говорить, что Украина ведет неправильную внешнюю политику, что она мало ориентируется на евроатлантическое сотрудничество с 1995 года. Это мне напоминает одного полицейского, который после февраля (февральской революции 1917 года дал телеграмму: "Приветствую солнце свободы, 30 лет втайне мечтал об этом", - блещет эрудицией Литвин.
Действительно, многим из украинских политиков не хватает мужества заявить – "я не хочу так больше жить" – будучи "в обойме" власти. Боятся за свой бизнес, за свою карьеру, за свою жизнь. И только когда тяжелые двери властных кабинетов за ними закрываются окончательно, политики понимают, что терять-то им нечего. Что теперь они могут позволить себе не обращать внимания на истерики и окрики "арбитра нации", на крючки прокуратуры, на установленные правила игры.
Они вспоминают о чувстве собственного достоинства. О том, что они живут один раз и прожить эту жизнь надо так, чтобы не было мучительно больно за того, кто тобой руководит.
Но многие к этому привыкли. А Литвину все это нравится.
