Нелюбимый ангел Германии
Четверг, 27 декабря 2001, 18:32
Марлен Дитрих стукнуло 100 лет. Но Германия по-прежнему пытается найти в душе примирение со своей великой и строптивой дочерью - самой прославленной немецкой актрисой ХХ столетия.
Поначалу она была для немцев "голубым ангелом" - по названию ее первого звукового фильма, снятого в 1930 году на берлинской киностудии УФА. Затем "эта Дитрих" (так уже стали говорить о ней на родине) превратилась в глазах немцев в падшего ангела, отвергнутого идола, ибо отказалась вернуться в нацистский "фатерланд", а прибыла туда только весной 45-го, да еще в американской военной форме.
Нелюбимый "ангел" Германии своих чувств тоже не скрывала и в книге "Словарь Марлен Дитрих" написала: "Я ненавидела с 1933-го по 1945 год. Трудно жить ненавидя. Но если этого требуют обстоятельства, приходится учиться ненависти".
Еще в 1960-м, гастролируя в Западном Берлине и Рейнской области, она была встречена плевками и плакатами "Marlene, go home!". Да и по сей день в ее родном Берлине все никак не решат, какую улицу назвать именем Марлен Дитрих - и называть ли вообще.
И все же перелом произошел. Диски с записями песен в ее исполнении, фильмы с ее участием завоевали Германию, в первую очередь, молодую, которая увлеченно изучает сайт Марлен Дитрих в Интернете и даже дискутирует по поводу "магической красоты" ее ног (кстати, в Голливуде она получила прозвище The Legs). Но, пожалуй, наиболее примечательным в истории "возвращения Марлен Дитрих в Германию" является множество публикаций о жизни кинозвезды с ранее неизвестными подробностями.
Жизнь этой женщины была и впрямь соткана из противоречий, иногда невинных и забавных ("Мое имя - Марлен Дитрих, и это не псевдоним, как часто писали", - утверждает актриса в книге "Возьмите жизнь мою...", хотя доподлинно известно, что еще в 13 лет Мария Магдалена фон Лош придумала себе имя Марлен, составленное из двух настоящих), а зачастую шокирующих.
Так что окружавшие ее и близкие ей люди с выражением повторяли в своих воспоминаниях название фильма Дитрих: "Дьявол - это женщина". Едва ли не самым страшным по наглядности примером была книга актрисы Марии Рива "Моя мать Марлен".
"Своей легендарной славой актриса прежде всего обязана магическому сочетанию света и киноленты из целлулоида", - замечает биограф Марлен, Хельмут Каразек. Режиссер Йозеф фон Штернберг, с которым Дитрих встретилась в 1929 году в Берлине и у которого затем снялась в семи едва ли не самых известных своих фильмах, был поистине волшебником света в кинематографе.
С привычной для него желчностью фон Штернберг замечает в автобиографии, что до встречи с ним Дитрих была "простоватой, довольно-таки пухленькой берлинской домохозяйкой, которая на фотографиях выглядела так, будто она изо всех сил старается выглядеть Женщиной".
Доля истины тут есть, ибо в картине 1922 года "Таковы мужчины", где Дитрих играет служанку, она и впрямь выглядит упитанной, у нее круглая мордочка, вздернутый мясистый нос (впоследствии она всегда уверяла, что ее "носик похож на утиную попку"), торчащие скулы, в которых тонут маленькие глазки.
В "Голубом ангеле" фон Штернберг великолепно использует эти, прямо скажем, не идеальные кинематографические данные, подчеркивая у полненькой простушки одно и совершенно убирая в тень другое.
Он приподнимает ей наискосок брови, выгодно освещает высокие скулы, складывает с помощью косметики губы (нижняя слишком мясистая) изящным сердечком, опять-таки светом и тенью превращает несколько широкий нос в подобие крыльев бабочки и даже заставляет беднягу выдрать четыре коренных зуба, чтобы щеки не были круглыми и лицо несколько вытянулось.
"Домохозяйка" была посажена на диету, в результате которой потеряла 15 килограммов. Надо сказать, что и знаменитые меха, в которые изящно куталась кинозвезда, и обтягивавшие ее фигуру платья, не говоря уж о цилиндре и фраке с бабочкой, - весь этот кинооблик также был изобретением режиссера.
Марлен оказалась весьма способной ученицей Мастера. Даже в такой специфической сфере, как использование света. На своей вилле в Беверли-Хиллз она все лампы расположила так, что гости, бывавшие на ее приемах, воспринимали появление перед ними хозяйки дома словно бы на киноэкране. Она сама аранжировала и освещение на съемочной площадке, появляясь там задолго до партнеров по фильму.
"Марлен - самая талантливая осветительница в кино, после Йозефа фон Штернберга", - сказал его оператор Билли Уайлдер уже после того, как Дитрих рассталась со своим режиссером. Скандал был оглушительным, тем более что беглянка ушла под покровительство главного соперника и врага фон Штернберга на студии "Парамаунт" - Эрнста Любича.
"Из всех искусств для нас важнейшим является кино". Хотя эта фраза была сказана в другой стране и в другое время, она характеризует отношение к кинематографу и в нацистской Германии. Даже музыкальные комедии работали в конечном счете на гитлеровскую пропаганду. Ангажированными на службу "фюреру, народу и рейху" были все звезды, оставшиеся на киностудии УФА.
Надо ли говорить, как жаждал гитлеровский рейх вернуть в Германию из "вражеского логова" - Голливуда - самую прославленную немецкую актрису, да еще урожденную фон Лош, да еще из семьи прусских офицеров!
Как только стало известно о разрыве Дитрих с фон Штернбергом, к актрисе явился представитель германского консульства в США и передал ей текст передовой статьи, которая по личному указанию рейхсминистра пропаганды д-ра Йозефа Геббельса появилась во всех ведущих немецких газетах.
В ней говорилось: "Наши аплодисменты Марлен Дитрих, которая наконец-то уволила еврейского режиссера Йозефа фон Штернберга, всегда заставлявшего ее играть проституток и иных порочных женщин, но ни разу не предложившего ей роли, которая была бы достойна этой великой гражданки и представительницы Третьего Рейха... Марлен следовало бы сейчас вернуться на родину и принять на себя роль руководительницы германской киноиндустрии, перестав быть инструментом в руках злоупотребляющих ее славой голливудских евреев".
Марлен немедленно прервала все съемки, созвала пресс-конференцию на "Парамаунте", где руководитель киностудии от имени актрисы заявил, что Марлен Дитрих порывает все связи с Германией и просит американские власти предоставить ей гражданство США.
"Я увидела в тот момент глаза матери, - вспоминает ее дочь Мария Рива. - Они были заплаканными и опухшими, и мама все время отворачивалась, чтобы не было видно ее лица".
Дитрих всегда была далека от политики. В 1930-м она уехала в Америку, лишь следуя за обожаемым фон Штернбергом и в расчете на хороший контракт с "Парамаунтом". Об угрозе нацизма она в ту пору вряд ли думала. Но сейчас, в 1935-м, она сделала осознанный шаг к политической ангажированности.
И через четыре года, получив наконец долгожданный американский паспорт и покинув Францию после отдыха на Лазурном берегу 2 сентября 1939 года, то есть наутро после начала Второй мировой войны, она с эмоциональностью художника и с дисциплинированностью истинной пруссачки бросилась в борьбу против фашизма, который олицетворялся покинутой ею родиной.
Об этом времени в долгой жизни Марлен Дитрих много написано - не стоит повторяться. Но именно военный период, когда столь открыто и яростно свершалось противостояние прославленной кинозвезды и ее погрязшей в коричневом варварстве родины, был наиболее драматичным для Марлен Дитрих.
Она перестала быть киноактрисой, став певицей и своим собственным конферансье на походных сценах, которыми зачастую служил джип, окруженный толпами американских "джи-ай". К этому времени относится масса былей и небылиц о ее любовных похождениях с американскими военными, знаменитыми и никому не известными, и она сама с удовольствием поддерживала эти рассказы, играя на публику ("правда ли, что вы, будучи на передовой, спали с генералом Эйзенхауэром?" - спрашивали ее, и она отвечала безмятежно: "Да ведь Айк никогда и на передовой-то не бывал!").
Однако разговор о взаимоотношениях немки Марии Магдалены фон Лош с ее соотечественниками все же повисает в воздухе. Тем более что Каразек обращает внимание на еще одну немаловажную деталь из биографии звезды. В интервью Максимилиану Шеллу для его документального фильма Марлен сообщила, что была единственным ребенком в семье. Однако у нее была старшая сестра Элизабет, хотя с конца войны актриса всячески стремилась замолчать или даже отрицать этот факт.
Дело в том, что весной 1945 года Элизабет и ее муж Георг Виль объявились в одном из самых страшных фашистских концлагерей - Берген-Бельзене. Когда в апреле в лагерь вошли англичане, из списочного состава в 60 тысяч узников в бараках находилось 10 тысяч трупов, а еще 20 тысяч умерли в течение пары недель после освобождения. А что же супруги Виль?
Нет, они не были заключенными, хотя не были и надсмотрщиками в лагере. Они просто держали кафе, где столовались как нацистские палачи из Берген-Бельзена, так и военнослужащие вермахта. Тихие и добропорядочные граждане рейха. То-то удивилась Мария Рива, когда, зная, что ее тетка Элизабет вышла из концлагеря, увидела здоровую упитанную даму!
Подобное родство было для Дитрих совсем некстати, и она бросилась в лагерь, к коменданту, старшему лейтенанту британской армии Арнольду Хоруэллу. Разговор облегчался тем, что англичанин оказался берлинским евреем, сумевшим в 30-е годы перебраться в Лондон. К тому же на него был обрушен водопад прославленных имен из числа друзей Марлен Дитрих - генералов Эйзенхауэра, Паттона, Брэдли. В общем, дело замяли.
Однако сама Элизабет не вполне поняла сложность ситуации для ее сестры и не раз публично высказывалась о "высокой моральности третьего рейха, который, при всех недостатках, все же пытался защитить немецкую честь". Неудивительно, что Марлен решила остаться единственным ребенком своих родителей...
А на вопрос журнала "Шпигель", который был поставлен Марлен Дитрих в ее последнем интервью 17 июня 1991 года - "На чем основывался ваш антифашизм?", она ответила кратко и обезоруживающе: "На чувстве приличия!"
Поначалу она была для немцев "голубым ангелом" - по названию ее первого звукового фильма, снятого в 1930 году на берлинской киностудии УФА. Затем "эта Дитрих" (так уже стали говорить о ней на родине) превратилась в глазах немцев в падшего ангела, отвергнутого идола, ибо отказалась вернуться в нацистский "фатерланд", а прибыла туда только весной 45-го, да еще в американской военной форме.
Нелюбимый "ангел" Германии своих чувств тоже не скрывала и в книге "Словарь Марлен Дитрих" написала: "Я ненавидела с 1933-го по 1945 год. Трудно жить ненавидя. Но если этого требуют обстоятельства, приходится учиться ненависти".
Еще в 1960-м, гастролируя в Западном Берлине и Рейнской области, она была встречена плевками и плакатами "Marlene, go home!". Да и по сей день в ее родном Берлине все никак не решат, какую улицу назвать именем Марлен Дитрих - и называть ли вообще.
И все же перелом произошел. Диски с записями песен в ее исполнении, фильмы с ее участием завоевали Германию, в первую очередь, молодую, которая увлеченно изучает сайт Марлен Дитрих в Интернете и даже дискутирует по поводу "магической красоты" ее ног (кстати, в Голливуде она получила прозвище The Legs). Но, пожалуй, наиболее примечательным в истории "возвращения Марлен Дитрих в Германию" является множество публикаций о жизни кинозвезды с ранее неизвестными подробностями.
Жизнь этой женщины была и впрямь соткана из противоречий, иногда невинных и забавных ("Мое имя - Марлен Дитрих, и это не псевдоним, как часто писали", - утверждает актриса в книге "Возьмите жизнь мою...", хотя доподлинно известно, что еще в 13 лет Мария Магдалена фон Лош придумала себе имя Марлен, составленное из двух настоящих), а зачастую шокирующих.
Так что окружавшие ее и близкие ей люди с выражением повторяли в своих воспоминаниях название фильма Дитрих: "Дьявол - это женщина". Едва ли не самым страшным по наглядности примером была книга актрисы Марии Рива "Моя мать Марлен".
"Своей легендарной славой актриса прежде всего обязана магическому сочетанию света и киноленты из целлулоида", - замечает биограф Марлен, Хельмут Каразек. Режиссер Йозеф фон Штернберг, с которым Дитрих встретилась в 1929 году в Берлине и у которого затем снялась в семи едва ли не самых известных своих фильмах, был поистине волшебником света в кинематографе.
С привычной для него желчностью фон Штернберг замечает в автобиографии, что до встречи с ним Дитрих была "простоватой, довольно-таки пухленькой берлинской домохозяйкой, которая на фотографиях выглядела так, будто она изо всех сил старается выглядеть Женщиной".
Доля истины тут есть, ибо в картине 1922 года "Таковы мужчины", где Дитрих играет служанку, она и впрямь выглядит упитанной, у нее круглая мордочка, вздернутый мясистый нос (впоследствии она всегда уверяла, что ее "носик похож на утиную попку"), торчащие скулы, в которых тонут маленькие глазки.
В "Голубом ангеле" фон Штернберг великолепно использует эти, прямо скажем, не идеальные кинематографические данные, подчеркивая у полненькой простушки одно и совершенно убирая в тень другое.
Он приподнимает ей наискосок брови, выгодно освещает высокие скулы, складывает с помощью косметики губы (нижняя слишком мясистая) изящным сердечком, опять-таки светом и тенью превращает несколько широкий нос в подобие крыльев бабочки и даже заставляет беднягу выдрать четыре коренных зуба, чтобы щеки не были круглыми и лицо несколько вытянулось.
"Домохозяйка" была посажена на диету, в результате которой потеряла 15 килограммов. Надо сказать, что и знаменитые меха, в которые изящно куталась кинозвезда, и обтягивавшие ее фигуру платья, не говоря уж о цилиндре и фраке с бабочкой, - весь этот кинооблик также был изобретением режиссера.
Марлен оказалась весьма способной ученицей Мастера. Даже в такой специфической сфере, как использование света. На своей вилле в Беверли-Хиллз она все лампы расположила так, что гости, бывавшие на ее приемах, воспринимали появление перед ними хозяйки дома словно бы на киноэкране. Она сама аранжировала и освещение на съемочной площадке, появляясь там задолго до партнеров по фильму.
"Марлен - самая талантливая осветительница в кино, после Йозефа фон Штернберга", - сказал его оператор Билли Уайлдер уже после того, как Дитрих рассталась со своим режиссером. Скандал был оглушительным, тем более что беглянка ушла под покровительство главного соперника и врага фон Штернберга на студии "Парамаунт" - Эрнста Любича.
"Из всех искусств для нас важнейшим является кино". Хотя эта фраза была сказана в другой стране и в другое время, она характеризует отношение к кинематографу и в нацистской Германии. Даже музыкальные комедии работали в конечном счете на гитлеровскую пропаганду. Ангажированными на службу "фюреру, народу и рейху" были все звезды, оставшиеся на киностудии УФА.
Надо ли говорить, как жаждал гитлеровский рейх вернуть в Германию из "вражеского логова" - Голливуда - самую прославленную немецкую актрису, да еще урожденную фон Лош, да еще из семьи прусских офицеров!
Как только стало известно о разрыве Дитрих с фон Штернбергом, к актрисе явился представитель германского консульства в США и передал ей текст передовой статьи, которая по личному указанию рейхсминистра пропаганды д-ра Йозефа Геббельса появилась во всех ведущих немецких газетах.
В ней говорилось: "Наши аплодисменты Марлен Дитрих, которая наконец-то уволила еврейского режиссера Йозефа фон Штернберга, всегда заставлявшего ее играть проституток и иных порочных женщин, но ни разу не предложившего ей роли, которая была бы достойна этой великой гражданки и представительницы Третьего Рейха... Марлен следовало бы сейчас вернуться на родину и принять на себя роль руководительницы германской киноиндустрии, перестав быть инструментом в руках злоупотребляющих ее славой голливудских евреев".
Марлен немедленно прервала все съемки, созвала пресс-конференцию на "Парамаунте", где руководитель киностудии от имени актрисы заявил, что Марлен Дитрих порывает все связи с Германией и просит американские власти предоставить ей гражданство США.
"Я увидела в тот момент глаза матери, - вспоминает ее дочь Мария Рива. - Они были заплаканными и опухшими, и мама все время отворачивалась, чтобы не было видно ее лица".
Дитрих всегда была далека от политики. В 1930-м она уехала в Америку, лишь следуя за обожаемым фон Штернбергом и в расчете на хороший контракт с "Парамаунтом". Об угрозе нацизма она в ту пору вряд ли думала. Но сейчас, в 1935-м, она сделала осознанный шаг к политической ангажированности.
И через четыре года, получив наконец долгожданный американский паспорт и покинув Францию после отдыха на Лазурном берегу 2 сентября 1939 года, то есть наутро после начала Второй мировой войны, она с эмоциональностью художника и с дисциплинированностью истинной пруссачки бросилась в борьбу против фашизма, который олицетворялся покинутой ею родиной.
Об этом времени в долгой жизни Марлен Дитрих много написано - не стоит повторяться. Но именно военный период, когда столь открыто и яростно свершалось противостояние прославленной кинозвезды и ее погрязшей в коричневом варварстве родины, был наиболее драматичным для Марлен Дитрих.
Она перестала быть киноактрисой, став певицей и своим собственным конферансье на походных сценах, которыми зачастую служил джип, окруженный толпами американских "джи-ай". К этому времени относится масса былей и небылиц о ее любовных похождениях с американскими военными, знаменитыми и никому не известными, и она сама с удовольствием поддерживала эти рассказы, играя на публику ("правда ли, что вы, будучи на передовой, спали с генералом Эйзенхауэром?" - спрашивали ее, и она отвечала безмятежно: "Да ведь Айк никогда и на передовой-то не бывал!").
Однако разговор о взаимоотношениях немки Марии Магдалены фон Лош с ее соотечественниками все же повисает в воздухе. Тем более что Каразек обращает внимание на еще одну немаловажную деталь из биографии звезды. В интервью Максимилиану Шеллу для его документального фильма Марлен сообщила, что была единственным ребенком в семье. Однако у нее была старшая сестра Элизабет, хотя с конца войны актриса всячески стремилась замолчать или даже отрицать этот факт.
Дело в том, что весной 1945 года Элизабет и ее муж Георг Виль объявились в одном из самых страшных фашистских концлагерей - Берген-Бельзене. Когда в апреле в лагерь вошли англичане, из списочного состава в 60 тысяч узников в бараках находилось 10 тысяч трупов, а еще 20 тысяч умерли в течение пары недель после освобождения. А что же супруги Виль?
Нет, они не были заключенными, хотя не были и надсмотрщиками в лагере. Они просто держали кафе, где столовались как нацистские палачи из Берген-Бельзена, так и военнослужащие вермахта. Тихие и добропорядочные граждане рейха. То-то удивилась Мария Рива, когда, зная, что ее тетка Элизабет вышла из концлагеря, увидела здоровую упитанную даму!
Подобное родство было для Дитрих совсем некстати, и она бросилась в лагерь, к коменданту, старшему лейтенанту британской армии Арнольду Хоруэллу. Разговор облегчался тем, что англичанин оказался берлинским евреем, сумевшим в 30-е годы перебраться в Лондон. К тому же на него был обрушен водопад прославленных имен из числа друзей Марлен Дитрих - генералов Эйзенхауэра, Паттона, Брэдли. В общем, дело замяли.
Однако сама Элизабет не вполне поняла сложность ситуации для ее сестры и не раз публично высказывалась о "высокой моральности третьего рейха, который, при всех недостатках, все же пытался защитить немецкую честь". Неудивительно, что Марлен решила остаться единственным ребенком своих родителей...
А на вопрос журнала "Шпигель", который был поставлен Марлен Дитрих в ее последнем интервью 17 июня 1991 года - "На чем основывался ваш антифашизм?", она ответила кратко и обезоруживающе: "На чувстве приличия!"
