Борьба с коррупцией: что "креативного" предлагают кандидаты в президенты?

Несмотря на то, что тема борьбы с коррупцией является, пожалуй, одной из наиболее актуальных, кандидаты на пост президента в своих программах уделили ей крайне мало места.

Перечень свежих "креативных" решений едва достигает десятка. Да и те в большинстве случаев – уже давно витающие в воздухе идеи, внедрение которых чревато увеличением числа исков против Украины в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ).

Большинство из ТОП-20 наиболее рейтинговых кандидатов на пост президента формально подошли к теме борьбы с коррупцией. Кто-то (как Юрий Бойко), вообще забыл упомянуть ее, видимо, считая недостаточно острой проблемой, кто-то (как Петр Порошенко) решил сосредоточиться на достижениях, без плана действий на будущее.

В основном же кандидаты написали об усилении действующих норм, повышении эффективности существующих органов.

А те несколько относительно "креативных" решений, для которых нужны будут реальные изменения в законодательстве, почти во всех случаях – перегиб в сторону "сильной руки" и снижения роли демократических ценностей.

Передвиборчий "креатив" кандидатів

1. Запрет выхода под залог для подозреваемого в коррупции (Владимир Зеленский). От 10 лет до пожизненного заключения с конфискацией имущества (Александр Шевченко). За коррупцию наказание вплоть до смертной казни (Илья Кива).

Инициатива запретить выход коррупционеров под залог далеко не новая. Сегодня закон запрещает судье выбирать залог в качестве меры пресечения только в случае подозрения в госизмене, посягательстве на территориальную целостность, терроризме, и некоторых других похожих кейсах.

В ситуациях же, когда есть подозрение на преступления, связанные с насилием (например, убийство), не назначать залог – это право, а не обязанность судьи, поскольку формально прокурор все же должен доказать опасность преступника, чтобы его отправили в СИЗО, а не домой.

К чему приведет внедрение такой новации? В первую очередь, к облегчению работы прокуратуры и следствия, а также к власти в борьбе с политическими оппонентами: достаточно будет просто сфабриковать подозрение по коррупционной статье и неугодный визави уже в местах, не столь отдаленных.

Кроме того, это может спровоцировать массовые иски "коррупционеров" в Европейский суд по правам человека, который разъяснит, почему расхищение госсобственности и взяточничество нельзя считать более тяжкими преступлениями, чем преступления против жизни и здоровья. И соответственно – вводить по ним более жесткие меры пресечения.

То же самое касается и нормы о заключении для всех коррупционеров поголовно от 10 лет до пожизненного, а также смертной казни от Ильи Кивы (Олег Ляшко, который также озвучивал такую инициативу на съезде, в предвыборную программу вносить ее не стал).

Взятка в $1000 и убийство не являются одинаково опасными для общества, как бы цинично это не звучало. А чрезмерное ужесточение наказаний (кроме того, что это чистой воды популизм) – больше приближает нас к восточным деспотиям, чем к европейским ценностям.

2. Конфискация имущества у осужденного за коррупцию и пожизненный запрет занимать государственные должности (Владимир Зеленский, Инна Богословская).

В Украине уже действует запрет на принятие на госслужбу для лиц, которые получили за коррупционное преступление штраф. Их не должны брать на работу в госструктуры в течение 3-х лет после вступления приговора суда в законную силу.

Что же касается более "серьезных" коррупционеров, то им запрет работать на госслужбе выносит суд – как составляющую наказания.

Даже у "люстрированных" чиновников времен Януковича есть всего 10 лет на осознание своей "неправильной" жизненной позиции, и с 2024 года они уже смогут возвращаться в госаппарат.

Инициируемый кандидатами пожизненный запрет на профессию – очевидно чрезмерная мера, которая не дает гражданину шансов на исправление.

То же касается и полной конфискации имущества: суммы, которая покроет нанесенные коррупционером убытки, будет достаточно, все остальное – повод для иска в ЕСПЧ.

3. Чиновников перед принятием на работу будут проверять на полиграфе и устраивать им провокацию взятки (Анатолий Гриценко).

Отменить ответственность по ст. 370 УК (провокация взятки, до 7 лет тюрьмы) – тоже далеко не новая идея.

Провокацию взятки по факту активно использует Национальное антикоррупционное бюро (НАБУ) в рамках своих следственных мероприятий. Кроме того, за ее легализацию ратуют и общественные организации, симпатизирующие НАБУ.

В их идеальном мире все чиновники станут бояться брать взятки, если любая "закупка" может оказаться "контрольной".

На самом же деле это лишь приведет к повышению "тарифов" и более наплевательскому отношению правоохранителей к своим обязанностям. Зачем документировать реальные коррупционные схемы, если "кого надо" для статистики можно вполне законно провоцировать и прятать за решетку?

Малоприятным сюрпризом для авторов идеи станет практика ЕСПЧ, который считает, что нельзя привлекать человека за коррупцию, если имела место провокация взятки.

4. Передать все функции НАЗК в НАБУ, как и большинство функций подразделений по борьбе с коррупцией из других правоохранительных органов (Игорь Смешко).

Создание любых "монстров", даже с благой целью улучшения качества борьбы с коррупцией – не лучшая идея, поскольку, как бы странно это не звучало, в условиях Украины именно конкуренция силовых структур дает возможность рассчитывать на хоть какую-то справедливость и объективность при расследовании коррупционных схем.

Действительно, НАЗК показало свою неэффективность, однако ликвидация органа из-за несостоятельности его сотрудников или несовершенства процедуры их отбора – это скорее из репертуара авторитаризма, а не демократии.

Кроме того, НАБУ создавалось именно как орган для борьбы с "топ-коррупционерами". Не исключено, что "смешивание" с функционалом "простых" подразделений приведет к размыванию внимания, и бывшие до этого главным объектом внимания чиновники смогут вздохнуть с облегчением.

5. Добровольное согласие чиновников на оперативно-розыскные мероприятия относительно них без санкции суда в течение 2 лет с момента назначения (Инна Богословская).

В условиях войны одних силовиков против других и естественного противостояния различных ветвей власти даже в рамках одной демократической коалиции внедрение такой инициативы способно полностью расшатать доверие к государственным институтам.

От того, что все будут следить за всеми, скорее не снизится уровень преступности и взяточничества, а повысятся расходы на личную безопасность и "контрразведывательные" мероприятия.

При этом нужно понимать, что в атмосфере тотального шпионажа у правоохранительных структур должно оставаться время и на выполнение своих прямых обязанностей, для которых их наняли налогоплательщики.

6. Обличители коррупции будут находиться под защитой государства и будут получать материальное вознаграждение (Владимир Зеленский, Андрей Садовой).

Судя по последним сообщениям о преследовании силовыми органами журналистов, которые занимаются антикоррупционными расследованиями, а также истории смелых судей и других чиновников, которые решились рассказать о коррупционных схемах в своих организациях, вопрос защиты whistle-blowers – разоблачителей коррупции – уже давно назрел. Потому этот пункт – единственный из всех – можно назвать положительным.

Мировой опыт подсказывает эффективность такого подхода. По разным оценкам, за последние 20 лет только в США благодаря бдительности сотрудников правительство выявило махинаций на предприятиях на более чем $20 млрд. В этой стране, как и во многих других, для изобличителей предусмотрены выплаты в размере от 10 до 30% суммы выявленной махинации, в зависимости от уровня схемы.

Насколько готовы пойти на подобные меры украинские парламентарии и правоохранители, если даже вопрос Антикоррупционного суда здесь двигался с большим скрипом?

Без должной поддержки сессионного зала хорошая инициатива останется красивой калькой с западного опыта и несбыточной мечтой. Впрочем, как и остальные, более радикальные "гайкозакручивающие" идеи, от которых попахивает запросом общества на "сильную руку".

Непростой задачей будущего президента будет соблюсти баланс между повышением эффективности действующей антикоррупционной инфраструктуры, внедрением лучших практик и сдерживанию наплыва популистских идей от советников, для которых "отрубить руку" – самое простое и действенное решение.

Юрий Радзиевский, специально для УП