Незамеченная годовщина, или Двадцать лет без Ильича
Понедельник, 11 ноября 2002, 13:27
Эта годовщина не вызвала внимания СМИ. Поэтому мало кто и вспомнил, что 20 лет тому "весь советский народ, все прогрессивное человечество постигла тяжелая утрата - умер верный продолжатель дела В.И.Ленина, Генеральный секретарь Политбюро ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Ильич Брежнев". Именно эти слова вместе с огромными портретами в черной траурной рамке поместили тогда все газеты бывшей "одной шестой" - от многомиллионной "Правды" и до последней многотиражки. Они прозвучали на всех языках "многонациональной социалистической Родины": от "великого русского" - вплоть до экзотического чукотского и не менее экзотического идиш (на нем еще издавался "орган обкома и облисполкома Еврейской АО "Биробиджанер штерн").
Восемнадцать лет правления "Ильича второго" стали эпохой. В ней было всякое - и вторжения в Чехословакию и Афганистан, и "разрядка" и "мирное сотрудничество" (без отказа от "идеологического соревнования систем"), и подписания Хельсинских договоренностей, и запирание в лагеря тех одиночек-сорвиголов, которые на практике старались воплощать в жизнь на просторах СССР результаты таких договоренностей. И, конечно же, "огромные трудовые успехи" - БАМ, Саяно-Шушенская ГЭС, Чернобыльская АЭС (далее по списку), которые делали жизнь советских людей еще лучше, еще богаче ...
Последние годы правления уже окончательно потерявшего силы после нескольких инфарктов-инсультов генсека позднее окрестили "застоем". "Весь советский народ" днем упорно аплодировал, когда престарелому вождю престарелого Политбюро вешали на грудь очередную "Золотую Звезду Героя", и тщательно изучал "Целину" с "Малой землей".
Вечером тот самый "советский народ" на кухнях приходил в негодование от маразма своего существования, роптал на бесконечные очереди и дефициты, пересказывал бесчисленные анекдоты про "Ильича", и тосковал: то ли по "истинным ленинским нормам", то ли по "сильной руке Сталина", то ли (подумать страшно!) по "социализму с человеческим лицом".
И вместе с тем (чего греха таить) он, этот "советский народ" (в лице многочисленной интеллигенции и ИТРовцев) жил напряженной интеллектуальной жизнью (книги относились к острейшему дефициту, почти наравне с автомобилями и жильем!), производил в самом деле стоящие вещи не только в науке (империя, даже в упадке, требовала современного оружия), но и в культуре (мы были "впереди планеты всей" не только в "области балета"). А с каким восторгом эти интеллигенты смотрели на экранах телевизоров, как Евгений Леонов, играя маразматического короля в "Обыкновенном чуде", откровенно пародировал недалекого генсека!
Словом, эпоха не нравилась почти никому из тех, кто в ней жил (и был наделен элементарной способностью думать). Но ее воспринимали почти как неминуемое зло. И мало кто готов был присоединиться к той "жменьки, малюсінької щопти" (Стус) отважных, которые осмелились бросить откровенный вызов Системе...
Более того, когда эпоха в конце концов закончилась, когда после очередной "Годовщины Октябрьской революции" врачи прозевали время и не успели в который раз реанимировать "главного пациента СССР", многие растерялись: а не придет ли на место относительно тихого, почти добродушного и сентиментального Брежнева новый Сталин (тем более, что первые шаги Андропова делали эти опасения отнюдь не безосновательными)?
А потом было все, что было. И "пятилетка за четыре генеральных секретаря", и молодой привлекательный Горбачев, который казалось, вот-вот воплотит в жизнь крамольную мечту о "социализме с человеческим лицом", и горькое прозрение миллионов: "социализм по-большевистски" и "человеческое лицо" - очевидно, вещи несовместимые. И стремительное, но закономерное пробуждение тех сотен национальностей, которым раньше следовало покорно слиться в "новом историческом сообществе - советском народе" с единым "советским" (сиречь - русским) языком. И развал последней в мире многонациональной империи (которого до сих пор кое-кто не принимает - и не только на эмоциональном уровне). И быстрая дискредитация надежд, которые 92% украинцев возлагали в 1991 году на создание собственного независимого государства.
Старик Гегель учил нас: история повторяется дважды, причем во второй раз - в виде фарса. Сегодняшнее украинское общество имеет много черт "зрелого застоя": такой же "колоритный" авторитарный вождь с почти "брежневским" косноязычием, такая же армия официальных блюдолизов, готовых прославлять его всеми доступными средствами - от ТВ и до роскошных фотоальбомов.
И такое же недовольство абсолютного большинства, канализированное разве что не в анекдоты, а в публичные акции протеста (все таки за 20 лет уровень демократии у нас ой как вырос!). И такое же глухое опасение того же большинства: а что будет после неминуемого (и, очевидно, недалекого) "конца эпохи"? Не станет ли еще хуже? Не придет ли к штурвалу кто-то еще более одиозный, еще более алчный?
Ведь 18 лет правления Брежнева (вместе с предыдущими десятилетиями Хрущева, Сталина, Ленина) приучили людей к мысли: "от нас ничего не зависит". И это наследство поры "зрелого застоя" до сих пор тяготеет над всеми нами.
Восемнадцать лет правления "Ильича второго" стали эпохой. В ней было всякое - и вторжения в Чехословакию и Афганистан, и "разрядка" и "мирное сотрудничество" (без отказа от "идеологического соревнования систем"), и подписания Хельсинских договоренностей, и запирание в лагеря тех одиночек-сорвиголов, которые на практике старались воплощать в жизнь на просторах СССР результаты таких договоренностей. И, конечно же, "огромные трудовые успехи" - БАМ, Саяно-Шушенская ГЭС, Чернобыльская АЭС (далее по списку), которые делали жизнь советских людей еще лучше, еще богаче ...
Последние годы правления уже окончательно потерявшего силы после нескольких инфарктов-инсультов генсека позднее окрестили "застоем". "Весь советский народ" днем упорно аплодировал, когда престарелому вождю престарелого Политбюро вешали на грудь очередную "Золотую Звезду Героя", и тщательно изучал "Целину" с "Малой землей".
Вечером тот самый "советский народ" на кухнях приходил в негодование от маразма своего существования, роптал на бесконечные очереди и дефициты, пересказывал бесчисленные анекдоты про "Ильича", и тосковал: то ли по "истинным ленинским нормам", то ли по "сильной руке Сталина", то ли (подумать страшно!) по "социализму с человеческим лицом".
И вместе с тем (чего греха таить) он, этот "советский народ" (в лице многочисленной интеллигенции и ИТРовцев) жил напряженной интеллектуальной жизнью (книги относились к острейшему дефициту, почти наравне с автомобилями и жильем!), производил в самом деле стоящие вещи не только в науке (империя, даже в упадке, требовала современного оружия), но и в культуре (мы были "впереди планеты всей" не только в "области балета"). А с каким восторгом эти интеллигенты смотрели на экранах телевизоров, как Евгений Леонов, играя маразматического короля в "Обыкновенном чуде", откровенно пародировал недалекого генсека!
Словом, эпоха не нравилась почти никому из тех, кто в ней жил (и был наделен элементарной способностью думать). Но ее воспринимали почти как неминуемое зло. И мало кто готов был присоединиться к той "жменьки, малюсінької щопти" (Стус) отважных, которые осмелились бросить откровенный вызов Системе...
Более того, когда эпоха в конце концов закончилась, когда после очередной "Годовщины Октябрьской революции" врачи прозевали время и не успели в который раз реанимировать "главного пациента СССР", многие растерялись: а не придет ли на место относительно тихого, почти добродушного и сентиментального Брежнева новый Сталин (тем более, что первые шаги Андропова делали эти опасения отнюдь не безосновательными)?
А потом было все, что было. И "пятилетка за четыре генеральных секретаря", и молодой привлекательный Горбачев, который казалось, вот-вот воплотит в жизнь крамольную мечту о "социализме с человеческим лицом", и горькое прозрение миллионов: "социализм по-большевистски" и "человеческое лицо" - очевидно, вещи несовместимые. И стремительное, но закономерное пробуждение тех сотен национальностей, которым раньше следовало покорно слиться в "новом историческом сообществе - советском народе" с единым "советским" (сиречь - русским) языком. И развал последней в мире многонациональной империи (которого до сих пор кое-кто не принимает - и не только на эмоциональном уровне). И быстрая дискредитация надежд, которые 92% украинцев возлагали в 1991 году на создание собственного независимого государства.
Старик Гегель учил нас: история повторяется дважды, причем во второй раз - в виде фарса. Сегодняшнее украинское общество имеет много черт "зрелого застоя": такой же "колоритный" авторитарный вождь с почти "брежневским" косноязычием, такая же армия официальных блюдолизов, готовых прославлять его всеми доступными средствами - от ТВ и до роскошных фотоальбомов.
И такое же недовольство абсолютного большинства, канализированное разве что не в анекдоты, а в публичные акции протеста (все таки за 20 лет уровень демократии у нас ой как вырос!). И такое же глухое опасение того же большинства: а что будет после неминуемого (и, очевидно, недалекого) "конца эпохи"? Не станет ли еще хуже? Не придет ли к штурвалу кто-то еще более одиозный, еще более алчный?
Ведь 18 лет правления Брежнева (вместе с предыдущими десятилетиями Хрущева, Сталина, Ленина) приучили людей к мысли: "от нас ничего не зависит". И это наследство поры "зрелого застоя" до сих пор тяготеет над всеми нами.
