Три года спустя
Мирная Франция готовится выбрать между Эммануэлем Макроном и Марин Ле Пен, а тем временем сражающаяся Украина отметила третью годовщину самых ярких президентских выборов в отечественной истории. Выборов, принесших сенсационную победу профессиональному шоумену и разделивших страну на условные 73% и 25%.
Еще пару месяцев назад казалось, что электоральный раскол, случившийся весной 2019-го года, не подлежит преодолению. Чтобы заслонить его, потребовалось полномасштабное вражеское вторжение на нашу землю.
Сегодня миллионы украинцев ощущают себя единой политической нацией, а не избирателями Зеленского или Порошенко: хотя самая непримиримая часть общества все-таки продолжает вести междоусобные битвы в фейсбуке. А еще у нас появилась возможность по-новому оценить бурные события трехлетней давности.
В апреле 2019-го побежденный Петр Порошенко позиционировал себя как президента войны, ведущего бескомпромиссный бой с Москвой и не подлежащего замене. В то же время победивший Владимир Зеленский воспринимался как президент мира (в глазах относительного большинства своих сторонников) или же как президент капитуляции (по мнению абсолютного большинства хейтеров).
Но 24-го февраля 2022-го обнулило прежние стереотипы, представив бывших соперников в ином свете.
Теперь очевидно, что Петр Порошенко останется в истории президентом ограниченного гибридного противостояния. А Владимир Зеленский – президентом открытой большой войны. Причем такое распределение ролей было бы неверно сводить лишь к прихоти Кремля – немаловажную роль сыграли действия двух украинских лидеров.
Гибридный характер войны в предыдущие годы во многом зависел от дипломатического мастерства Порошенко – с точки зрения его поклонников. Или же от оппортунизма пятого президента – по версии его критиков.
Фактически тактика Петра Алексеевича сводилась к тому, чтобы не отнимать у России надежду на полноценный политический реванш в Украине. Надежду хоть и иллюзорную, но удерживавшую Кремль от масштабной военной авантюры.
Этому способствовали пресловутые Минские соглашения, не выполнявшиеся на практике, но теоретически позволявшие внедрить "ЛДНР" в украинское тело.
Этому способствовала бурная деятельность Медведчука и "Оппоплатформы", почти не встречавшая препятствий со стороны тогдашней власти.
Этому способствовало свободное функционирование целого медиа-холдинга, работавшего на Москву.
Всего перечисленного было недостаточно для реальной победы пророссийских сил: но довольно для того, чтобы Кремль верил в возможность такой победы.
Читайте также: День, который [не] изменил все
Пока на горизонте маячила надежда получить послушную Украину в целости и сохранности, у агрессора не было резонов штурмовать Киев, обстреливать Харьков и бомбить Львов.
Как долго можно было размахивать морковкой воображаемого политического реванша перед носом у кремлевского осла? Могло ли ограниченное гибридное противостояние продлиться более восьми лет?
Удалось бы президенту Порошенко поддерживать прежний курс в случае переизбрания на второй срок? Ответов на эти вопросы уже не будет: история не знает сослагательного наклонения.
А изъявительное наклонение заставляет признать, что украинский отход от гибридности начался в феврале 2021-го: после атаки на путинского кума и его медиа-империю. Мотивы, подтолкнувшие президента Зе к этому дерзкому шагу, можно оценивать по-разному.
Одни скажут, что Зеленским двигала природная честность и смелость. Другие заявят, что гарант заботился о рейтинге и не задумывался о далеко идущих последствиях. Третьи – в унисон кремлевской пропаганде – свяжут тогдашнее решение Банковой с приходом нового президента в Белый дом.
Но, как бы то ни было, удар по пророссийской пятой колонне отнял у Москвы иллюзию, будто покорение Украины может быть достигнуто политическими средствами. И это стало для Кремля одним из аргументов в пользу широкомасштабного вторжения.
Война, которую приходится вести шестому президенту, лишь отдаленно напоминает войну, с которой имел дело пятый.
Зато есть страна на военном положении, ракетные удары по всей территории Украины, потопленный флагман Черноморского флота РФ и невообразимый ранее масштаб человеческих страданий. Буча и Бородянка, Николаев и Чернигов, Херсон и Мариуполь стали платой за право называть вещи своими именами.
Парадокс в том, что пропагандистские образы Петра Порошенко и Владимира Зеленского, эксплуатировавшиеся три года назад, кардинально разошлись с их реальными историческими ролями. А заодно и с приоритетами значительной части электората, голосовавшего за них или против них на последних президентских выборах.
Для многих избирателей Зеленского, уставших от войны еще в 2014-2019-ом годах, более предпочтительным было президентство Петра Алексеевича с его вялотекущей гибридностью.
Напротив, многие избиратели Порошенко, утомленные гибридной фальшью и жаждавшие открытой схватки с врагом, дождались момента истины при Владимире Александровиче.
24-го февраля оба электоральных лагеря получили шанс многое переосмыслить и излечиться от политического сектантства. Те, кто верил, будто кровопролитие на Донбассе не заканчивается из-за корыстных интересов президента Порошенко, были посрамлены.
Те, кто авансом записывал президента Зеленского в "малороссы", "капитулянты" и "предатели", смогли убедиться в своей неправоте.
Те, кто весной 2019-го жаловался на усталость от войны, познакомились с подлинной войной и реальной усталостью. А те, кто три года назад призывал драться с Москвой по-настоящему и освободиться от постылой гибридности, узнали истинную цену свободы.
Полномасштабное вражеское вторжение поместило в одну лодку всех тех, кто упорно цепляется за комплексы и обиды трехлетней давности.
Ни российские пули, ни российские снаряды, ни российские ракеты не делают различий между 73% и 25%. И будущая победа Украины так или иначе окажется общей: даже если впоследствии ее попытаются растащить по отдельным политическим квартирам.
Михаил Дубинянский
